где ядом брызжет слово
Название: Метрология
Автор: Мэйо
Бета: Laen Rain
Иллюстраторы: SHtayn&Sink
Персонажи: Маюри Куроцучи, Сенджумару Шутара
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий, драма
Размер: миди (10 тысяч слов)
Саммари: Многие знания — многие печали. Одного ждет успех, а другого — вся тяжесть последствий. Сделанное Шутарой открытие дает Обществу душ повод уничтожить квинси. Почему же после этого ее призывают в Нулевой отряд, а Куроцучи попадает в Гнездо личинок? И что еще связывает этих двоих так прочно, что дает о себе знать даже через двести лет?
Примечания: фанфик написан на Bleach MiniBang-2014
Предупреждения: таймлайн — 90 лет до начала событий Маятника (200 лет до начала событий канона); унылые трудовые будни
Ссылки на скачивание: .doc (без иллюстрации) || .rtf (c иллюстрацией) || .pdf (c иллюстрацией)
Ссылка на скачивание иллюстрации: .jpg
В столе валялись крыло адской бабочки, начинающий загнивать яблочный огрызок, кусачки для ногтей, отвертка, палочки для еды, маленький синий тряпичный карп со Дня мальчиков, бюкс с гремучей ртутью, скальпель со следами засохшей карамели, мешочек с сушеным шалфеем, фигурка слона с облупившейся краской, протертый в двух местах непарный таби, подсыхающий от неиспользования контрацептив, плошка с серовато-зеленым пушистым кустиком плесени и банка белил. Господствующий над хаосом гений Маюри шмякнул сверху пестрящую закладками стопку бумаг, присыпал вывалившимися на пол записками, утрамбовал шелестящий ворох ладонями, надавив коленом, задвинул ящик и оскалился черногубым ртом.
У него все складывалось просто замечательно.
Больше не нужно было дремать от скуки в аудиториях, выслушивать зудящего «Маюри, опять двадцать грязных чашек у стола» соседа, подсчитывать, хватит ли денег на банку приличных чернил, ложиться спать, потому что надо, а не потому что хочется, откладывать интересную книгу, на которой невозможно сосредоточиться из-за галдежа за стеной, и дергаться, попадая кистью с краской в глаз, когда говорят под руку. Даже задания в Руконгае давали отличную возможность поразмышлять в одиночестве.
Единственным, что не устраивало Маюри в должности пятого офицера Двенадцатого отряда, был его капитан.
В Академии он почти не сталкивался с Хикифуне — она вела какой-то бестолковый курс, то ли домоводства, то ли кулинарии. Так что когда незадолго до выпуска Маюри получил из Двенадцатого приглашение на собеседование, то страшно удивился и приготовился к худшему.
Но не в его положении было упускать такую возможность. Пока гораздо менее одаренным сокурсникам обещали места в отрядах или даже привлекали к совместным заданиям, Маюри просто-напросто игнорировали.
Так повелось еще с первого года обучения. Тогда, начитавшись в библиотеке старых книг о пытках, Маюри вырвал себе все ногти на левой руке. Он создал сыворотку, которая ускорила восстановление, да и на вид зажившие пальцы не отличались от здоровых. Лекарством заинтересовалась капитан Унохана, после чего возможности регенерации они исследовали уже совместно. Однако с тех пор за ним прочно закрепилась репутация психа, и если на отшатывающихся от него студентов он чихать хотел, отстраненность инструкторов раздражала. А в вопросе дальнейшего устройства подобная «слава» и вовсе отсекала большинство возможностей.
Хикифуне оказалось... много. Она кокетливо встряхивала кудрями, при этом ее полная грудь покачивалась в опасной близости от Маюри, и бурно жестикулировала, заставляя опасаться, что чашка с чаем вот-вот опрокинется ему на колени. Он вежливо кивал, не понимая, чего эта шумная женщина от него хочет. Но Хикифуне не теряла энтузиазма и продолжала щебетать, подкладывая ему в тарелку шестое по счету пирожное. Маюри сквозь тошноту в переполненном желудке слушал о том, как хорошо «умненькому мальчику» будет в прекрасном дружном отряде, и малодушно подумывал о вступлении в Четвертый.
— А еще у нас есть небольшая лаборатория, где я провожу свое исследование. Мне кажется, ты сможешь мне помочь, да и чем-то своим будет где заняться.
Маюри едва не подавился чаем.
— Исследование?
— Да, ищу новые способы использования реяцу. Пока у нас свободна вакансия пятого офицера, а там посмотрим. Так что, Маюри-кун, ты согласен?
Лаборатория, где он сможет заниматься чем-то поинтереснее возни с ранеными и переучета чистых простыней? Да ради этого Маюри был согласен на все, даже изучить все секреты кулинарии и каждый день печь блинчики самому Ямамото.
— Да, — ответил он, принимая рукопожатие Хикифуне.
***
Десять, девять, восемь, семь…
Сенджумару всегда успокаивали цифры.
Сен. Джу. Мару. Круг тысячи рук. Когда-то давно, в детстве, только узнав значение своего имени, она любила представлять, как у нее за спиной цветком распускаются эти руки, которыми можно охватить весь мир, запустить пальцы в самые нежные уголки и ощутить его движение, дыхание и пульс. Исследовать его реакцию и понять, по каким законам он живет. Вот только свое мягкое нутро мир защищал зубами и когтями, и Сенджумару продиралась сквозь них с огромным трудом. Но, что самое смешное, вскоре ее глупая детская мечта вполне могла осуществиться.
Нужно было говорить ровно и тихо, разговор был совсем не по душе Ямамото. Она видела, как у него дернулась щека, стоило ему взглянуть на документ.
Ямамото стоял, опираясь одной рукой на посох, неподвижный и непоколебимый, только лист бумаги мелко подрагивал в вытянутой руке. Ямамото-скала. Ямамото-вулкан. И паниковать, глядя в его жерло, нельзя, пусть он дремал уже столетия, покрывался рытвинами морщин и шрамами, снежной шапкой седин, а возможно даже мхом. Не нужно проверять на прочность его кору, и плещущееся в красных глазах лавовое море не прольется, превращая все на своем пути в дым и пепел.
— Я могла бы получить точные данные…
— Чушь собачья! Или тебе девятка на спине надоела? Могу устроить.
Нахмурив седые брови, Ямамото буравил Сенджумару уничтожающим взглядом. Старая-старая игра — не перечь начальству, знай свое место. И правила ее давно истлели в труху, въевшуюся в кожу, ставшую маской и ролью — склони голову еще ниже, разгладь подол на коленях повлажневшими ладонями и трижды попроси прощения за неслыханную дерзость.
Шесть, пять, четыре…
Ритуальные танцы — затянутые и неживые. Сенджумару казалось, что еще немного, и ее руки так же пожелтеют и покроются сеточкой морщин.
— Это серьезная угроза безопасности, Генрюсай-доно.
— Это — не твоя забота.
Три, два, один…
Закостенелый консерватор, ревнитель традиций, строгий начальник. Так легко обмануться, если не замечать недобрый огонь в его глазах.
Шутара набрала воздуха в грудь и возразила:
— Но баланс…
— Не пошатнется из-за нескольких сотен человек. Главе готейской службы безопасности негоже носиться по миру живых, не девочка уже. Ступай, — он всучил ей так и не подписанный приказ и отвернулся.
Ноль.
***
Маюри не любил свое слишком обычное лицо, и поэтому никуда не выходил без грима. Не любил свой скрипучий голос, поэтому прислушивался к порхавшей по лаборатории Хикифуне и помалкивал, лишь изредка вставляя слово. Зато любил все новое, поэтому топтался на месте и изучал обстановку. Пальцы с синими ногтями бездумно огладили белую плитку, покрывавшую поверхность стола, ровный ряд стеклянных колб, матовые шероховатые чаши весов и круглый блестящий металлический бок дражировочного котла.
Хикифуне присела возле него, открыла дверцу стола и нырнула туда, словно залезла с головой в пасть особенного, лабораторного чудовища, и теперь перебирала его звякающие хромированные внутренности. Выныривая обратно с добычей, она ударилась головой, ойкнула, и, потирая кудрявую макушку, снова затараторила:
— Теория проста, да ты и так все это знаешь, а что не знаешь — прочтешь, так что перейдем сразу к практике. Я всегда думала — если мы едим, чтобы восстанавливать силы, почему нельзя управлять этим и добиться большего?
Хикифуне вытряхнула что-то из банки темного стекла.
— Вот, возьми.
Драже на ее ладони мягко опалесцировало.
«Жил-был мальчик, сам виноват», — промелькнула дурацкая мысль. Маюри взял белый шарик, покрутил между пальцами, рассматривая, но глотать не решился.
— А побочные эффекты есть?
— При столь малых дозах — никаких, — подбодрила его Хикифуне. — Попробуй.
Маюри пожал плечами и забросил драже в рот. Покатал шарик туда-сюда, прижал языком к зубам, чтобы раздавить. Прислушался к себе, ожидая результата, но ничего не изменилось, только зачесалась пятка. Он сглотнул вязкую слюну, и тут драже подействовало.
Теплая сладкая сытость толкнулась в солнечное сплетение и разлилась по телу щекоткой нетерпения. Хотелось сорваться с места, куда-то бежать и что-то делать, в ушах звенело, от легкого потока воздуха, шевелившего тонкие волоски на затылке и шее, по коже бежали мурашки. Чужая, чуждая сила с приторным вкусом плескалась внутри, ворочалась и больно билась о ребра. С шипов занпакто засочились струйки ядовитого пара, и Маюри успокаивающим жестом сжал рукоять. Тот дрогнул в ножнах и тонко монотонно запел в голове.
Хикифуне, словно отмахиваясь от мухи, вяло дернула кистью — установила барьер и впилась в Маюри изучающим взглядом.
— Ну как?
Маюри поморщился от ощущений и выдавил:
— Впечатляет.
— Вот и славно. А теперь перейдем к скучной части.
Хикифуне подошла к опутанному проводами креслу в дальнем углу лаборатории. Похожее Маюри видел в Четвертом, в отделении диагностики, и от не самых приятных воспоминаний у него заныло под ложечкой.
— На этой установке мы будем измерять уровень реяцу. Ну и извлекать ее. В процессе работы фиксаторы, — она подняла с сидения кожаный браслет и помахала перед его лицом, — поглощают небольшое количество духовных частиц, где-то процента четыре.
Хикифуне подняла рубильник на панели возле кресла, и установка громко загудела.
— Сейчас прогреется, и станет тише, — почти прокричала она и принялась вертеть ручки. — Смотри, вот здесь выставляется общая чувствительность в зависимости от уровня сил шинигами. Да, на себе я не смогу показать, так что подопытным будешь ты, хорошо?
Маюри кивнул, облизал внезапно пересохшие губы и потянул халат вверх.
— Ты что это делаешь?
— Раздеваюсь, — буркнул Маюри, не понимая, зачем комментировать очевидное.
Хикифуне схватилась за голову и расхохоталась.
— А в бой ты тоже голым бежишь? Ты уже не в Четвертом, Маюри-кун, мы не медициной тут занимаемся. Форму задерешь немного и все.
Маюри чертыхнулся сквозь зубы, закатал рукава и неловко взгромоздился в кресло. Он чувствовал себя идиотом, и мог радоваться только тому, что не умел краснеть. И что очень удобно прятать лицо, нагнувшись, чтобы приспустить таби пониже.
Но Хикифуне не стала заострять внимание на этой нерасторопности и развернула бурную деятельность. Сначала она протерла шею, запястья и щиколотки Маюри спиртом, потом смазала гелем с резким запахом и затянула на них ремни. И хотя Хикифуне утверждала, что у нее в отряде все иначе, Маюри все равно стало тошно и тоскливо, как бывало и во время медицинских обследований. Он поднял взгляд на установку, прислушиваясь к объяснениям.
— Смотри-ка, уже зашкаливает.
Хикифуне постучала пальцем по экранчику на панели, под которым было написано «Духовная сила», и повернула ручку чувствительности.
— Просто потрясающе! У тебя уже почти лейтенантский уровень.
Маюри пожал плечами. Значения боевых параметров интересовали его не больше, чем собственный рост или вес. Мало иметь выдающиеся способности, главное — применить их правильно. Воодушевления не прибавляло и его самочувствие — фиксаторы холодили кожу, словно только что наложенный компресс, еще и глаза слипались.
Из-под полуприкрытых век Маюри наблюдал, как Хикифуне записала результаты, выкрутила все ручки до нуля и, открыв дверцу в нижней части панели, достала оттуда кювету, наполненную розоватой жидкостью.
— Какой красивый цвет, ты только посмотри.
Хикифуне протянула кювету ему, но тут же нахмурилась
— Ой, да на тебе же лица нет! Ты как, нормально?
— Бывало и хуже.
— Не надо хуже.
Озабоченно кудахтая, она помогла Маюри освободиться от ремней и вытереться.
— Да в порядке я, — отмахнулся он.
— Да вижу я этот порядок. Иди домой и поешь, потерю сил нужно компенсировать. Для первого раза хватит. Вот, — Хикифуне сунула ему в руки лабораторный журнал, — читай, разбирайся.
Маюри не оставалось ничего другого, кроме как попрощаться и уйти.
До глубокой ночи он просидел, разглядывая убористые строчки, да так и уснул, опустив голову на сложенные на описании просеивания сахарных гранул через сита руки. Снился Маюри его занпакто. Ашисоги Джизо раскачивался в розовой дымке реяцу, перебирая ногами в коконе, и напевал, что хочет обрести крылья.
***
Поле колыхалось от ветра — сто тысяч гибких травинок и одна игла антенны. Узел номер тридцать семь в ее сети, безлюдный уголок в Тринадцатом районе и удачно подвернувшийся патрульным пустой — живописная картина, хоть пикник устраивай.
Работать не хотелось совершенно, зато хотелось спуститься ниже, к реке, пить вино, кормить мошек и глядеть, как по воде плывут отраженные облака. Интересно, дождалась бы Сенджумару момента, когда мимо проплывет труп ее врага?
А еще идиллию несколько портило громкое сосредоточенное сопение. Сенджумару совсем не была уверена, что его издавал именно пустой. Хмыкнув, она подняла взгляд от шкалы.
У пустого были отличные зубы — крупные и настолько ровные, что Сенджумару невольно вспомнила улыбку Хирако из Пятого отряда. Но этот оскал выражал отнюдь не веселье. Пустой и рад был бы вырваться из тесных объятий кидо и вцепиться в такую вкусную шинигами, но мог только капать слюной ей под ноги.
— Давай, Кенсей, на счет три.
Сенджумару отбросила за спину непослушную прядь, поднесла счетчик еще ближе к морде и начала отсчет. Она следила за показаниями прибора и не видела, как ее лейтенант точным ударом разрубил маску пустого. Стрелка качнулась, на мгновение коснулась другого деления, и снова вернулась обратно, застыв возле нуля.
— Ну что? — Кенсей отер ладонями форменные хакама и застыл перед ней.
— Минус ноль один, в пределах погрешности измерения. Доса-а-дно, — задумчиво протянула Сенджумару. — Вот если бы хоть на порядок больше. Не знаешь, где бы взять с десяток пустых, а?
— И еще меноса в придачу. Смотаемся в Уэко Мундо на часок?
— Целый час в день сдачи номера? — Сенджумару преувеличенно ужаснулась. — Да нас читатели порвут на духовные частицы. А главнокомандующий разотрет, что останется. Возвращаемся.
Они ушли в шунпо, и руконгайская зелень вскоре сменилась безликими стенами столицы.
Сенджумару слукавила, имевшихся у нее результатов по пустым было более чем достаточно. В Обществе Душ и Уэко Мундо сеть работала как часы, и отклонений это не объясняло. Вот провести бы измерения в мире живых… Сенджумару была уверена, что именно там крылась причина: в деятельности группы людей с высокой духовной силой — квинси. Их никогда не принимали всерьез, хоть и знали, что они нарушают баланс. Даже Ямамото убеждал ее, что значительного вреда квинси нанести не могут, и разрешения на исследования не давал. Не то чтобы Сенджумару не могла попасть в мир живых неофициально, но не хотелось спешить, не выяснив, что от нее скрывали.
***
За окном сгущались синие сумерки, и почти ничего не было видно, кроме отражения самого Маюри — белого пятна с темным провалом вместо глазниц. Драже в банке, которую он держал, были такими же безликими. И испорченными. Они разрушались уже через два дня, хрупкая оболочка крошилась, и реяцу испарялась наружу.
Банку с растворителем Маюри вытащил из стола с трудом — чего там только не было. Сахар и патока, уксус и спирт, тальк и мел, водоросли и травы,— он побывал почти в каждом районе Руконгая и собрал все возможные компоненты, да и свои запасы пополнил. Вот только ни минералы, ни экстракты — ни одна добавка не действовала.
Маюри уже готов был в Ад спуститься и принести адского пламени в пригоршне, если бы это могло подействовать.
Что угодно было бы лучше, чем этот, его персональный, ад, выложенный кафелем и укрепленный нержавеющей сталью.
Из-за остаточной реяцу драже растворялись, выделяя тепло, и Маюри обхватил банку пальцами.
За этим его и застала Хикифуне.
— Маюри-кун, ты еще здесь?
— Я утилизирую образцы.
— Как можно думать о работе в такой вечер?
Хикифуне выхватила у него банку и вылила ее содержимое в раковину. Густая бурая жидкость при соприкосновении с водой задымилась, и Маюри сжег ее окончательно вспышкой кидо.
Хикифуне уже носилась по лаборатории, щелкая выключателями приборов.
— Ты должен пойти со мной на фестиваль, все наши уже там. Говорят, скоро будет фейерверк.
Маюри иногда казалось, что он ее ненавидит. Хикифуне не пропускала ни одного праздника, выставки, концерта или банальной попойки и везде таскала его за собой, хотя и знала, что его все эти мероприятия раздражали. Общение с равными себе у Маюри не складывалось, что, впрочем, ни капли его не огорчало. А капитаны и лейтенанты смотрели на него как на пустое место, предпочитая развлекать себя болтовней ни о чем с Хикифуне. Так что версию, что она хвастается своей новой диковинной зверушкой Маюри вскоре отмел. Оставалось только догадываться, хотела ли Хикифуне поиздеваться над ним или просто причиняла добро — в своем понимании, конечно, — всем, кто попадался ей под руку.
— Не могу, завтра у меня…
— Выходной у тебя завтра. Не спорь со своим капитаном, это приказ.
— Слушаюсь.
Мысленно проклиная ее, Маюри стянул халат через голову, бросил его на стул и поплелся к выходу.
— Капитан Хикифуне, а что нового на грунте? Удалось что-то узнать о пустых?
— О, не переживай, ничего интересного ты не пропустил, — она потянулась и закинула руки за голову. — Я страшно хочу данго, а ты не голоден, Маюри-кун?
Он помотал головой. Если бы от этой жажды могла спасти пища…
***
Красноречивый взгляд Сенджумару Ямамото проигнорировал и разбираться с очередным нападением пустых отправил Шестой отряд. В последнее время атаки участились и с каждым разом становились все разрушительнее. Она было даже накричала на главнокомандующего — только слепой мог не заметить, что все инциденты происходили вблизи поселений квинси, а значит, следовало вмешаться ей, — но тот лишь немного смягчился и пообещал предоставить возможность. Только это удержало Сенджумару от того, чтобы швырнуть карту ему в лицо.
Однако отправлять ее в мир живых Ямамото не спешил, и теперь ничего не оставалось, кроме как развернуться и вслед за другими капитанами направиться к выходу из зала. Перед Сенджумару маячила черноволосая макушка Уноханы — погибшим дежурным Четвертый был уже без надобности.
Что ж, теперь оставалось только довести до конца начатое в Обществе Душ.
Сенджумару ускорила шаг, догоняя Кирио. Та обрадовалась ей, как родной, но не подначить было невозможно.
— Слыхала, Кирио-сан, что у тебя офицеры, и те при шикаях. Чтоб мне так жить!
Хикифуне, чуть наклонив голову вбок, хитро прищурилась.
— Офицеры, это, конечно, громко сказано, но Маюри-кун — парень толковый, тут не поспоришь.
— И весьма… необычный.
— Не без этого, да. Но где ты обычных-то видела? — Кирио кивнула в сторону остальных капитанов. — Все мы здесь немного того.
— Может, ты и права в чем-то. Что ж, надеюсь, из него когда-нибудь получится хороший лейтенант.
— Да нет, своим лейтенантом я более, чем довольна. А вот мне самой, — Кирио подмигнула ей с мечтательной улыбкой, — преемник не помешает.
— Вот как? Ты уже продвинулась в своих поисках так далеко, что волнуешься о том, кто придет тебе на смену?
— Ну, все не настолько безоблачно, как мне бы хотелось. Но, думаю, подобные дела лучше уладить заранее, а не в последний момент.
Сенджумару приобняла Кирио за талию, и они не спеша пошли вперед.
— К слову о делах. Могу я попросить тебя о небольшой услуге?
— Спрашиваешь! Что мне для тебя сделать?
— Выделишь мне уголок в своей лаборатории? У нее очень удачное расположение, а у нас и места свободного почти нету.
— Без проблем. Только чур Маюри-куна не обижать. Он у меня, между прочим, уникальный специалист. Такую косметику делает — закачаешься. Вот, смотри.
В подтверждение своих слов Кирио сунула в рот палец, а потом потерла им нарисованную на щеке завитушку. И действительно, краска держалась прочно, ни капли не размазываясь.
— Талант! — подытожила Шутара.
— А то! Кстати, о талантах, видела выступление Шиба на фестивале?
К фейерверкам и другим играм с огнем Сенджумару была равнодушна. Остаток пути она вежливо поддакивала Кирио, не особо вникая в ее слова.
Из собственной игры с огнем Сенджумару должна была выйти победителем.
***
Маюри отмерил пипеткой последнюю порцию раствора, и пальцы свело судорогой. Сколько раз он уже это делал сегодня? Десятки? Да хоть сотни, толку никакого. Маюри почти уронил подставку с жалобно звякнувшими пробирками и упал на стул, спрятав озябшие руки в рукавах. Ему всегда было холодно в лаборатории — на вентиляцию Хикифуне не поскупилась, — во что ни кутайся, напряженные мышцы начинали ныть уже через несколько часов. Маюри придвинул к себе лабораторный журнал. Кривые на графиках стабильности плавно ползли вверх лишь в самом начале, а затем неизменно падали до нуля. Он вздохнул и начал заносить новые результаты в таблицу.
Распахнутая дверь грохнула об угол стола, Маюри дернулся, и очередная цифра превратилась в закорючку. Он зачеркнул ее и поднял взгляд на посетительницу. Та простучала высокими подошвами деревянных сандалий мимо и уселась на стул возле Хикифуне, не позаботившись даже о том, чтобы расправить хаори с девяткой на спине.
Капитан Девятого отряда Сенджумару Шутара, насколько слышал Маюри, и к другим атрибутам своего положения относилась с тем же пренебрежением. Его однокурсник Ооторибаши, известный любитель музыки, рассказывал, что на собраниях в Девятом устраивали музыкальные репетиции вместо обсуждения текущих дел; при этом его всегда скучающее выражение лица сменялось мечтательной улыбкой. Маюри только скептически хмыкал в ответ. Разве могла служба безопасности Готей-13 существовать в условиях такого разгильдяйства?
И теперь, когда Маюри смог разглядеть ее вблизи, он был даже разочарован. Шутара была слишком юна, вела себя слишком демонстративно и слишком самодовольно смотрела из-под густо накрашенных ресниц.
— Какая приятная неожиданность, Сенджумару-сан! Очень рада тебя видеть, — кивнула Хикифуне.
— Я тоже, Кирио-сан. А… — она подняла бровь на Маюри.
— О, позволь представить тебе моего незаменимого помощника — Маюри-куна, то есть Куроцучи.
Маюри, услышав о своей незаменимости, с трудом удержался от того, чтобы фыркнуть, и внезапно охрипшим голосом проговорил:
— Приятно познакомиться, капитан Шутара.
Он почувствовал, как жалко и беспомощно это прозвучало, и склонился в поклоне еще более низком, чем того требовали правила этикета, чтобы не нужно было видеть пренебрежение в ее глазах.
Приступ самоуничижения прервала Хикифуне:
— Маюри-кун, принеси, пожалуйста, статью.
— Одну минуту, капитан Хикифуне.
Могла бы и так сказать, что им нужно поговорить наедине.
В кабинете Хикифуне Маюри вытащил из стопки бумаг на столе статью и уставился на нее. Строчки расплывались перед глазами, не складываясь в слова, хотя этого и не было нужно. Рецепт успокаивающего чая для колонки Хикифуне в Сейрейтейском вестнике он написал сам, и она даже почти не вносила в него правок, только бурно восторгалась тем, что у него, как оказалось, еще и литературный талант есть. Маюри не считал свой слог чем-то выдающимся, да и не видел ничего особенного в том, чтобы описать приготовление и свойства чая понятным языком. Но с Хикифуне не спорил, хотя ему бы хотелось получить более ощутимое признание своих талантов.
Маюри присел за стол, с тоской вспоминая все неудачные попытки усовершенствовать разработку Хикифуне. Неизвестно, сколько еще могли продлиться исследования, прежде чем получится хоть какой-то приличный результат. Хикифуне время не заботило — еще бы, она была капитаном, и ей не к чему было больше стремиться. Маюри же должность какого-то там Пятого офицера совсем не удовлетворяла. Единственным способом продвинуться выше была работа в лаборатории Хикифуне, ведь от большинства заданий она его отстранила, чтобы у него было больше сил и времени для исследований. А ведь он уже даже достиг шикая. Но от всех намеков Хикифуне только отмахивалась.
А тут еще эта, чтоб ей пусто было. Настоящую корону на голову нацепила. Хотя что с нее взять, если даже у Хикифуне вместо нормальной шпильки прическу удерживала обыкновенная ложка. Ты не прошел отбор в компанию самых долбанутых, Маюри, а посредственностей не берут в капитаны, вот и сиди безвольной и бессловесной тварью, жди, чтобы твои таланты из пыли откопали.
Он вздохнул и потопал обратно в лабораторию.
— …так что шеф стукнул этой своей палкой и заявил, что меноса мне полосатого, а не разрешение на использование сенкаймона для своих развлечений, представляешь?
Они заливисто рассмеялись и повернулись к Маюри. Шутара взяла документ из его рук и кивнула:
— Ах да, статья, — она проглядела текст и опять обратилась к Хикифуне: — Думаю, мы сможем опубликовать ее уже в следующем выпуске, во вторник.
— О, превосходно. Спасибо, Сенджумару-сан.
— Обращайтесь в любой момент. И да, я могу рассчитывать на вашу помощь?
— Разумеется. Ты можешь занять вот этот стол.
Когда за Шутарой закрылась дверь, Хикифуне продолжила прямо-таки лучиться радостью.
— Маюри-кун, будь так любезен, убери все из этого стола.
Ее оптимизм иногда пугал его.
— Хорошо. Но для чего?
— Сенджумару-сан будет работать здесь, — это звучало так, словно она обещала Маюри по меньшей мере вдвое увеличить его жалованье, — над своей Паутиной.
«Сомнительная радость», подумал Маюри.
От слова «Паутина» внутри что-то неприятно екнуло. Когда твой занпакто — кокон бабочки, вполне естественно недолюбливать пауков.
Но вдруг это — его шанс?
***
Большой черный кот развалился в полудреме на нагретом солнцем камне. Когда Сенджумару присела рядом, он лениво зевнул и потянулся всем телом, высоко задрав хвост. Она уважительно покосилась на его яйца.
— Наверное, много в Первом районе черных котят.
Кот хрипло засмеялся.
— Это надо же так похвалить, что хоть оскорбляйся. Я, по-твоему, с кошками, что ли? Думаешь, юноша какой откажется… кота почесать перед сном. Или девушка… — промурлыкал он и прищурился.
— Думаю, устоять сложно.
— Но ты ведь не о делах любовных поболтать пришла? А то, говорят, ты в последнее время в Двенадцатый зачастила, к одному юному дарованию.
— К Маюри-то? — Сенджумару фыркнула. — Да он смотрит на меня, будто вскрытие проводит.
— Никогда не недооценивай изобретателей. Если направить работу мысли в нужное русло…
— О, я просто преклоняюсь перед твоей мудростью. Но я, и вправду, не поговорить о личной жизни пришла, я пала еще ниже — хочу посплетничать о начальстве.
— Ой, и что же наш Ямамото? Разнос устроил? Или денег не выделил?
— Хуже. Дело в квинси. Он явно темнит что-то — я библиотеку перерыла, все ниточки к нему ведут. И мне это очень не нравится.
— А поподробнее? — навострил уши кот.
Сенджумару поерзала на камне, устраиваясь поудобнее, и вкратце рассказала о своих изысканиях. Кот задумчиво постукивал хвостом.
— Что я тебе скажу. Ямамото облажался.
— Хм?
—Все, что я знаю из наших архивов, это что он пытался когда-то уничтожить квинси, и, как видишь, дело до конца он не довел. Как давно, говоришь, началось смещение баланса?
— Где-то год назад, а в последнее время растет еще быстрее.
— А недавние происшествия в мире живых с этим связаны?
— Думаю, да.
— Тогда мы в большой заднице.
— И проваливаемся в нее еще глубже, пока у меня нет доказательств.
— Ты можешь ходить через мой сенкаймон.
— Боюсь, он уже не понадобится, — криво улыбнулась Сенджумару. — Чувствую, мне скоро придется бывать на грунте очень часто.
***
Когда Маюри услышал три глухих удара в дверь лаборатории, он знал, кто это стучит. И догадывался, чем. Открыв, он, как и ожидалось, увидел девятку на капитанском хаори. Шутара стояла спиной к нему и балансировала на одной ноге, пытаясь поправить спадавшую сандалию.
— Здравствуйте, капитан Шутара, — сказал Маюри, забирая у нее из рук большую коробку.
Тяжеленную коробку. Как она ее доволокла вообще?
— Здравствуй, здравствуй, Куроцучи. Ты сегодня один?
— Да, капитан на задании.
Маюри непривычно было слышать по-деловому нейтральное обращение, без лишней фамильярности. Отучить Хикифуне от ее извечного «Маюри-кун», словно она к ребенку обращалась, ему так и не удалось, и он уже устал ее поправлять.
А еще то, что его имя запомнили, приятно тешило самолюбие.
Маюри поставил коробку на стол, и Шутара тут же полезла внутрь, не дав ему даже помучиться от любопытства.
— Твоя статья, — она протянула ему свежий номер Сейрейтейского вестника.
Как будто его могла сейчас волновать такая ерунда. Маюри с гораздо большим интересом рассматривал, как она устанавливает на столе опутанный кучей проводов неизвестный прибор.
— Что он делает?
Шутара щелкнула выключателем, но даже после этого стрелка прибора не сдвинулась с нуля.
— Определяет соотношение душ в мире живых и в Сообществе Душ.
— Так их же должно быть поровну, и там, и там.
— Именно поэтому стрелка показывает на ноль, видишь?.Моя задача — откалибровать шкалу так, чтобы определить этот ноль с максимальной точностью.
— Понятно, — протянул Маюри.
Но не задать вопрос, который беспокоил его уже несколько дней, он не мог.
— А почему ваш проект называется «Паутина»?
— Мой проект еще никак не называется. Кирио-сан, — Шутара улыбнулась, — очень тонко намекает, что ей не терпится получить кружевную шаль моей работы. А еще она считает, что вот это, — она развернула рулон бумаги, на который Маюри как-то не обратил внимания, — похоже на паутину.
Перед ним была карта Общества Душ, вся покрытая пометками. Точки, которыми были отмечены населенные пункты, соединялись линиями, переплетающимися между собой сходившимися к центру — Сейрейтею.
— Как по мне, так очень даже похоже.
— Тоже любишь красивые слова? — хмыкнула Шутара. — А стихи ты случайно не пишешь?
— У меня нет времени на эту ерунду, — парировал Маюри.
— Да? А жаль, мне всегда не хватает хорошего материала для вестника.
— Даже не представляю, чем помочь.
— Посмотрим.
Шутара задумчиво вертела какую-то ручку, не особо стремясь продолжать разговор, и Маюри почувствовал, что стоять истуканом и разглядывать ее — не самая лучшая идея. Тем более разглядывать особо было нечего: если не учитывать капитанского хаори, ничего в Шутаре не выдавало ее силы. Ее руки покрылись гусиной кожей, и он подумал, что на сквозняке от вентиляции вполне можно замерзнуть.
— Что? — Шутара непонимающе покосилась на его протянутую руку.
— Халат. Лабораторный. В лаборатории положено быть в нем, а то можете испортить хаори, — Маюри позволил себе слегка улыбнуться краем рта.
— Тогда придется его беречь, ничего не поделаешь, — Шутара подмигнула ему и просунула руки в широкие рукава. — Спасибо.
Маюри пожал плечами и, не найдя, что еще сказать, отправился на свое рабочее место.
***
Деревня встретила Сенджумару зловещим оскалом обломанных зубов-стен. Она остановилась, прислушиваясь к далекому тихому перезвону. Но нет, должно быть, показалось, здесь не осталось ни души.
Стрелка на шкале счетчика колебалась между единицей и двойкой. Мир истончался на глазах.
Его оплетала ее сеть, расползались на все стороны света тонкие гудящие от текущей силы нити. В местах, где они переплетались в узлы, глядели в небо острые верхушки антенн.
Сжимавшая занпакто рука начала неметь от напряжения. Казалось, он цеплялся за неподвижный вязкий воздух. Сенджумару убрала ненужный теперь меч в ножны и побрела вперед, ощупывая жадным взглядом пространство вокруг.
Двое лежали, навечно сцепившись то ли в драке, то ли в объятии. Темные волосы смешались со светлыми, и смешивалась их кровь, стекая с израненных пальцев на готовую все принять землю. Еще теплый крест свешивался с запястья, свет искрился на гладких гранях. Отдавала неприятной незнакомой силой невесомая ткань белых плащей квинси. Змеились тонкой вязью по стенам слова. Разрушение. Смерть. Месть.
Люди всегда любили играться в войны. И высокая духовная сила ничего не меняла. Люди-квинси разрушали самих себя и все вокруг, и так спешили, будто боялись не успеть к концу света. Действовали так тонко, что Сенджумару не могла ни разгадать их тайну, ни предугадать, когда и где вновь запустится этот механизм самоуничтожения. А своих, шинигами, было мало, несколько тысяч всего, к каждому селению квинси дежурного не приставить.
Но где тонко, там и рвется.
Новые данные не вызывали сомнений, баланс неотвратимо смещался. Но если Сенджумару даже Ямамото едва уломала, хватит ли этого, чтобы склонить на свою сторону Совет?
***
— Что это? Заготовка для тех самых волшебных таблеток Кирио? Фу! Даже из-под вытяжки слышно, — сморщила нос Шутара.
Она стояла за спиной Маюри и разглядывала прозрачный раствор, который он перемешивал в фарфоровом стакане.
К манере Шутары подкрадываться он уже успел привыкнуть и не застывал больше с колотящимся в горле сердцем. А вот желание хорошенько двинуть ее локтем только росло.
Клуб по интересам у них, что ли? Соревнование, кто быстрее приведет Маюри в бешенство?
— Это лак для ногтей. В состав входит формальдегид, он укрепляет ногтевую пластину, делает ее тверже. Запах, конечно, так себе.
— А-а-а, — протянула Шутара. — ясно.
И тут же развернулась, утратив весь интерес, и снова рухнула на стул возле своего стола. Маюри с облегчением выдохнул.
В последнее время Шутара зачастила в лабораторию. Объясняла она это тем, что здесь, в тишине, ей лучше работалось. Как же, видел он эту «работу»: сверху лежала пара отчетов для приличия, а дальше в стопке были только рисунки — женские головы, увитые загогулинами локонов, силуэты, окруженные причудливыми драпировками, и даже набросок самого Маюри, с выражением неземного блаженства на лице гревшего руки над плиткой. А когда Шутаре надоедало изображать бурную деятельность и чиркать по бумаге, она просто сидела и пыталась прожечь дырку в своем оборудовании взглядом. Или путалась под ногами у Маюри, как сейчас.
— Куроцучи, а ты можешь мне сделать такой лак?
— Тоже синий?
— Прозрачный.
Маюри хмыкнул. Он с удовольствием сделал бы ей кляп. Или усадил бы в кресло в углу и затянул ремни потуже.
— А что мне за это будет?
«Она тебя сожрет, — говорил ему Ашисоги Джизо. — Вцепится как-нибудь и высосет досуха». Но самого Маюри подобные иррациональные подозрения не мучили. Он успел изучить ее целиком: три бессмысленных прибора, сорок семь лучей в заколке и сто семьдесят шесть сантиметров самомнения. Тем более, Шутара могла оказаться ему полезна.
Она закатила глаза, задумчиво накручивая на палец длинную прядь волос.
— Предложить тебе денег — банально и скучно. Даже не знаю, хочешь, статью напишу о твоих чудодейственных средствах? Пол-Готея в очередь выстроится.
— Ну уж нет, даром мне такой радости не надо. Пожалуйста.
Маюри поставил перед Шутарой флакон с лаком, и та радостно потерла руки, а потом откинулась, опасно балансируя на стуле, и полезла в ящик стола.
— Тогда ничего не остается, кроме как отдать тебе самое дорогое, что у меня есть.
Маюри с интересом наклонил голову и взял то самое «дорогое». Это был бежевый камень необычной формы: он состоял из хаотично сросшихся округлых пластинок.
— Что это?
— Это — сверхмощный магический артефакт, единственный в своем роде, он достался мне от деда, а ему — от его деда… — начала вещать замогильным голосом Шутара.
Маюри скептически прищурил глаз, и она прыснула со смеху.
— Это секкисеки.
— Из которого стена, что ли?
— Ага. Иногда, в определенных условиях, он образовывает причудливые формы. Люди в мире живых называют такие камни розами пустыни. Правда, красиво?
Маюри задумчиво вертел безделушку в руках.
Что если поглощающий реяцу материал мог помочь уменьшить потери реяцу и предотвратить разрушение драже?
Маюри вернул Шутаре ее камень и приложил руку к груди.
— Это большая честь для меня, но я не могу принять столь ценный подарок. У вас нет образца попроще?
— Есть и попроще. Держи, — Шутара вручила ему невзрачного вида камушек.
Нужно было обсудить это с Хикифуне.
— Я к капитану, — сообщил он Шутаре.
— Хорошо, — кивнула она и, когда Маюри уже почти вышел, снова окликнула: — Так чем мне-таки тебя отблагодарить?
«У тебя есть три желания, — ядовито прокомментировал голос в его голове, — и одно из них ты уже потратил».
— Возьмите меня с собой на операцию.
— СБшник с резиновой грушей, — насмешливо смерила его взглядом Шутара, — всех противников как ветром сдувает.
— Не смешно, — парировал Маюри. — У моего занпакто парализующая способность, и, вообще, у меня шикай есть, между прочим.
— И какой же? Раствори меня, пробирка? — поддразнила его Шутара, а затем, поскучнев, добавила: — Нет, я могу, конечно, но разве Кирио тебя куда-то отпустит?
— А вы ее уговорите, — сладко улыбнулся Маюри. — У вас это хорошо выходит, капитан Шутара.
Хикифуне смотрела на него глазами ребенка, получившего в подарок ведро мороженого.
— Отличная идея, Маюри-кун! В этот раз может получиться. Но как ты думаешь это сделать на практике?
Маюри обвел нарисованный на листке кружок.
— Добавим слой порошка секкисеки перед слоем сахара.
— Ну что ж, тогда иди, работай.
Вот так всегда: как работать, так Маюри, как чаи гонять, так капитан Хикифуне.
***
Сенджумару нравилось в лаборатории Кирио. Там всегда было тихо, спокойно и лейтенанты с отчетами не дергали. Можно было поразмышлять вдосталь, механически провожая взглядом озабоченно суетящегося Маюри.
Такой смешной мальчик. Сенджумару нравилось его дергать и наблюдать, как он каждый раз бесится. Хотя сам Маюри, наверное, думал, что его лицо кирпичом могло кого-то обмануть.
Однако, Сенджумару не могла отказать ему в сообразительности. Пожалуй, стоило-таки и вправду как-нибудь взять Маюри с собой, вдруг на свежую голову что-то полезное заметит.
А разобраться нужно было как можно скорее — с каждым днем баланс смещался сильнее, и все чаще приходилось менять настройки приборов, чтобы они не показывали ничего, кроме нуля. Секретными разработки Сенджумару не были, и, хоть в лаборатории Кирио и не было лишних людей, на всякий случай лучше было перестраховаться.
Отключить сигнал совсем, вот и вся проблема. Реальную картину она могла и на собственном переносном счетчике увидеть.
— Какой идиот спроектировал этот корпус? — пробормотала про себя Сенджумару.
Крышка держится на четырех защелках, одновременно их никак не нажать. Нельзя было шурупами прикрутить, что ли?
— Куроцучи, ты мне не поможешь?
Тот подошел, вытирая мокрые руки об халат, зыркнул недовольно дикими желтыми глазами. Что ж он так скалится вечно, думает, это его круче выглядеть заставляет? Так для этого силу иметь нужно, а не рожи корчить, чтобы от реяцу все разбегались, даже когда с голой задницей в кустах сидишь.
— Вот здесь нажми, пожалуйста.
Клацнули защелки, и их взглядам открылось пыльное нутро прибора.
— Нет, ты видел этот идиотизм? — пожаловалась Сенджумару и в доказательство тряхнула грязной крышкой, поднимая в воздух клочья пыли. — Невозможно работать, мне нужна еще пара рук.
— Ага, и парочка жвал на лице, — мрачно пробормотал Маюри.
Сенджумару расхохоталась. Какое восхитительное хамло!
— О, я уверена, они мне пойдут.
Маюри посмотрел на нее, как на слабоумную, и вздохнул.
— Спирт нужен?
— Нет, спасибо, у меня есть.
Маюри вернулся к своим пробиркам, и Сенджумару, тихо напевая, принялась вытирать грязь тряпкой. Выждав момент, когда он полностью погрузился в работу, даже губу от усердия закусил, она чиркнула ногтем по тонкому проводку, закрыла крышку и отправилась мыть руки. Все было кончено — теперь на шкале можно было увидеть разве что колебания баланса душ внутри лаборатории.
Сенджумару подошла к раковине, намылила руки и вытянула перед собой, разглядывая, как сильно отросли ногти. Лак был хорош, нечего говорить.
Такой талант нельзя было оставлять без внимания. Рассказать о нем, что ли? Не статьей, нет, просто слух пустить. Или лучше для себя приберечь?
***
Маюри хотелось подпрыгнуть и завопить от радости. Наконец-то задание, да еще и не просто патрулирование в Руконгае, а операция в мире живых. Хоть какая-то польза от этих нападений пустых, не все же двойную работу делать, за себя и замотанную напрочь Хикифуне.
Добавка секкисеки в состав драже не сработала так, как он думал. Теперь реяцу наружу не испарялась, с ее поглощением прекрасно справлялся и сам минерал. Но Хикифуне ни капли не расстроилась, утверждая, что из его идеи еще выйдет толк, нужно просто не опускать руки. Вот и приходилось торчать в лаборатории до упаду.
Хикифуне как раз распределяла офицеров по группам, будто и забыла совсем о Маюри. Он с наслаждением вдохнул свежий воздух мира живых, стараясь отвлечься от неприятных предчувствий. Опять за собой небось потащит. Но неважно, сегодня он должен стараться изо всех сил, не упустить этот шанс показать себя с лучшей стороны.
Шансов у Маюри, как на беду, мало.
А беда — одна.
Она опустилась перед Хикифуне из полета-шунпо, и капитанское хаори легло на землю крылом бабочки.
— Кирио-сан, можно я украду у тебя офицера?
У Сенджумару были глаза маньяка: горящие азартом, с воспаленной сеточкой сосудов.
— Кради, — усмехнулась Хикифуне. — Только потом верни, как и было.
Не успел Маюри и слова вставить, как Шутара схватила его за руку, больно оцарапав ногтем, и потащила за собой в сторону деревни. Дома и деревья проносились мимо них взбесившимся калейдоскопом. Из-за мельтешения пятен перед глазами и едва заметной незнакомой реяцу желудок сжимался в комок. И когда они остановились, Маюри сначала смог различить только два оставшихся цвета — белый и красный. Кровь на белых плащах мертвых людей.
Все остальное было сложно объяснить нападением пустых. Центр деревни лежал в руинах, словно все истолкли в гигантской ступке на однородные кусочки. Отдельные уцелевшие доски стен виднелись лишь поодаль. Пустые, конечно, иногда задевали здания, но Маюри не слышал, чтобы они разрушали их специально. Похожую картину дала бы человеческая взрывчатка, но тогда и тела людей изуродовало бы не меньше.
А главное, ни одного пустого рядом не было. Неужели они опоздали, и другой отряд шинигами уже побывал здесь?
— Четыре меноса и гиллиан в придачу, — тихо выругалась Шутара.
Счетчик в ее руках показывал невозможные три.
— Что случилось? — севшим голосом спросил Маюри.
— Да стукнула, наверное, где-то, вот и сломался. Подержи, — протянула ему прибор Шутара и опустилась на колени, осматривая мертвеца.
Маюри вздохнул и принялся разглядывать счетчик. Тот выглядел вполне исправным, даже стрелка чуть дрожала.
— Капитан Шутара, что вы делаете?
— Изучаю фасон его плаща, хочу себе такой же, — бросила она.
Маюри фыркнул и замолчал.
Стояла гулкая безжизненная тишина, и он завертел головой, пытаясь уловить хоть след чужого присутствия.
— Мы опоздали, я не чувствую здесь шинигами.
— О чем ты? Мы пришли раньше всех.
— А где же тогда пустые?
Сенджумару посмотрела на него, как на слабоумного.
— Это же квинси.
О квинси Маюри имел довольно расплычатое представление, но что они способны убивать пустых, знал. Интереса к их мертвым телам это ему не прибавило, и он медленно пошел в сторону, рассматривая развалины.
Еще один квинси лежал, вытянув вперед сжатую в кулак руку .Маюри пристроил счетчик на более-менее свободном от мусора месте и разжал ему пальцы. Как и ожидалось, в ладони был какой-то предмет.
— Капитан Шутара, идите сюда!
Маюри кивнул ей на свою находку.
— У него было вот это.
Она осторожно взяла половинку сломанного кружка.
— Это какая-то монета? — спросил он.
Маюри взял вторую половинку, и понял, что ошибся: материал был слишком легким для металла.
— Ты не слышишь разве, как фонит? И оно хрупкое.
Обломок раскрошился у Шутары в пальцах, а небо треснуло над их головами. Когтистая лапа протиснулась в разлом, и Маюри, не дожидаясь появления ее владельца, выбросил ладонь вперед.
— Хадо номер тридцать один! Шаккахо!
Сенджумару рванулась вперед, чтобы добить пустого, и вспышка взрыва осветила ее красным. Тяжело выдохнув, Маюри попытался стабилизировать реяцу и рванул занпакто из ножен, но опоздал — еще с тремя уже было покончено.
Так вот каков он, уровень капитана. Маюри почувствовал себя никчемным неудачником. Хотелось провалиться под землю. И еще больше — чтобы провалилась она.
Шутара опустилась перед ним, и обломок под ее ногами хрустнул с мерзким до тошноты звуком ломающейся кости.
— Нихрена себе приманка! Давай сюда, нужно немедленно…
Следующего пустого они заметили одновременно. Тот был чуть умнее своих собратьев и вместо того, чтобы наброситься с голодным ревом, решил незаметно подкрасться. Пустой лавировал между руинами почти бесшумно, смешно задирая тяжелые лапы с растопыренными пальцами. Прямо над оставленным Маюри счетчиком.
Вот дерьмо.
По шкале счетчика проползла тень пустого и накрыла собой стрелку, указывающую на двойку. Проклятый прибор работал, несмотря ни на что.
Пустой был совсем недалеко и раза в два выше Маюри. «Не зацепит», — подумал он, взглянув, как Шутара замахивалась занпакто, и сорвался в шунпо.
В Академии Маюри всегда был быстрее всех, и способности не подвели его и на этот раз. Он выхватил счетчик из-под ног пустого и пригнулся, давая Шутаре атаковать.
И тогда мир взорвался.
В этот раз она последовала его примеру и ударила кидо.
***
— Рецу, я прошу вас, — взмолилась Сенджумару.
У Рецу Уноханы были красивые руки, с длинными и твердыми пальцами, спокойно переворачивавшими страницы в пухлой папке. Сенджумару покосилась на них — чертежи каких-то механизмов и анатомические схемы, ничего не понятно, только каракули на полях смутно что-то напоминали. Сама она спокойствием похвастаться не могла и, сцепив перебинтованные руки в замок, зажала их между коленями.
— Жизни Маюри уже ничего не угрожает.
Как складно у нее это получилось. Голос благожелательный и ровный, словно запись.
— Да, он живучий, как таракан, — со смешком сказала Сенджумару.
— Хотите успокоительного, Сенджумару? Вовсе не стоит так переживать и мешать мне передохнуть хоть минуту тоже. — Рецу устало потерла глаз. — Мы сделали все, что было в наших силах. Да-да, и вы в том числе. Бинты, которыми он был перевязан — ваша работа?
— Какие еще к меносам бинты?
Сенджумару попыталась вспомнить.
Она опоздала на долю секунды и успела только чуть отвести руку в сторону. Пустой рассеивался на рейши, а Маюри, если еще можно было называть так то изодранное месиво, что от него осталось, отлетел дальше. Рука, сжимавшая злополучный счетчик, держалась на лоскуте кожи.
Идиота кусок! Конечно, счетчик был исправен. Не могла же Сенджумару просто сказать: «Ой, у нас тут немножко конец света намечается, но всем это похеру, так что заворачиваться в простыню будем только после соблюдения всех бюрократических формальностей». С Маюри сталось бы тут же рвануть в соседнее поселение, восстанавливать нарушенный баланс. Или, что еще хуже, поднять пол-Сейрейтея на уши.
Только массовой панической горячки в довершение всего не хватало.
И теперь он тут убился во имя науки, герой хренов.
Кажется, Сенджумару кричала. Может быть, она плакала. Горячая кровь пузырилась и прожигала кожу, будто кислота, а она пыталась собрать перемешанного с мусором Маюри обратно, подвязывая в нужных местах рваные полосы белой ткани.
Должно быть, Сенджумару представляла собой потрясающее зрелище, хоть сразу на обложку Вестника — полуголая, в крови пополам с грязью. Во всяком случае, подоспевшие офицеры Четвертого, застыли как вкопанные, и только Рецу, мягко отстранив ее, тут же наложила на Маюри исцеляющее кидо.
— Мое косоде. Я принесу вам такую ткань.
Рядовая выросла перед ними как из-под земли.
— Капитан, импланты готовы.
Рецу кивнула ей, отпуская, и поднялась со стула.
— Импланты? — переспросила Сенджумару.
— Чисто косметическая процедура. Состояние Маюри стабильно, все, что ему будет необходимо в ближайшее время, это отдых. И как бы вы ни были благодарны ему за спасение, вы тоже должны отдохнуть. И это — не совет.
По коже пробежали суровые металлические мурашки. Интересно, если ударить молотком по голосу Рецу, он бы разбился?
***
Первым, что Маюри увидел, когда пришел в себя, было его лицо на обложке Сейрейтейского вестника. Подпись гласила: «Отважный спаситель».
Что за чушь?
Маюри проглядел страницы по диагонали, потом внимательно прочел все от корки до корки.
При повреждениях мозга возможна амнезия. Может, после полученных травм он забыл, как выглядит слово «баланс»? Или «квинси»?Но другие воспоминания избирательностью совсем не отличались.
Скорее всего, кто-то заврался. Сначала сломанный счетчик, потом гениальный тактик Маюри, закрывающий грудью беспомощного капитана Девятого отряда.
Рыцарь на белом кидо, ага.
Примчавшаяся нарезать ему яблочных зайчиков Хикифуне принесла осознание, что в этот абсурд все поверили, и новость о расширении их лаборатории. Пока Маюри откачивали, ей удалось подобрать довольно удачный состав, и Ямамото дал добро на производство пробной партии драже и выделил под это дело склад неподалеку от расположения Двенадцатого отряда. Сейчас в помещении вовсю шла реконструкция.
— Разве это не замечательно? — воскликнула Хикифуне.
— Просто праздник какой-то, — буркнул Маюри.
Да они же сговорились! Врушки-подружки. Мало того что Шутара чрезвычайно важную информацию скрывала, так еще и подбила Хикифуне отослать его подальше от своих приборов, чтобы не отследил лишнего.
Просто восторг.
Но ничего, пусть держат его за дурака и дальше, он собирался разобраться во всем сам.
Хикифуне восприняла энтузиазм Маюри по обустройству нового помещения как должное. Все приговаривала, что это теперь будет его лаборатория. Маюри такое положение дел более чем устраивало, и он взялся за дело со всей серьезностью.
Кабинет у него получился небольшим, соответственно его положению. Правда, при строительстве произошел несчастный случай — троих рядовых придавило обрушившейся балкой. Никто не должен был знать, что за стеной кабинета Маюри скрывалась секретная комната.
Вскоре ремонт закончился, и вплотную к тайнику встал заваленный вещами стол. Внутри Маюри держал футон, ему часто приходилось оставаться допоздна, и сил дойти до дома уже не было, так что спал он прямо на месте.
По крайней мере, он делал это достаточно часто, чтобы его привычка сутками торчать в кабинете стала для всех обыденной.
Этой ночью Маюри не успел подремать и двух часов, как его подняла Хикифуне.
— Маюри-кун, у меня срочное задание, будь добр, пригляди за Наоко. Нехорошо оставлять девочку одну с работающим оборудованием.
Маюри, сонно щурясь от яркого света, ввалился в лабораторию. Хикифуне явно разбудила его просто для очистки совести. Ассистировавшая им рядовая, Наоко была отвратительно бодрой. Хотелось предложить ей лимон, чтобы не радовалась так поводу показать, какая она исполнительная. Наоко увлеченно строчила в лабораторном журнале и, едва подняв голову в ответ на приветственное мычание взъерошенного Маюри без привычного грима, снова вернулась к своей писанине.
Сообразительная девочка, поняла, что разглядывать его не стоит.
Убедившись, что все было в порядке, Маюри направился в душ, чтобы хоть чуть-чуть взбодриться.
Его тело уже восстановилось, только зудела новая кожа на шрамах, и прохладная вода приятно ее успокаивала.
Титановые колечки креплений вокруг ушного отверстия запотевали в заполненном паром помещении душевой. Щелкнула застежка, и там, где должны были быть уши, теперь располагались два золотых конуса.
Благодаря имплантам, которые он спроектировал, его слух стал гораздо острее, позволяя хорошо различить, как с тихим шелестом спадали барьеры-бакудо и клацнул замок. Маюри, не поворачиваясь к выходу, будто ничего не заметил, поправил полотенце на бедрах.
— Надо же, ты даже похож на человека.
— Вы слыхали когда-нибудь об отпугивающей окраске? У некоторых видов животных она служит предупреждением, что особь опасна. Все мои физиологические жидкости ядовиты.
— Я знаю.
Шутара обхватила себя руками и прислонилась к дверному косяку, кривя губы в уродливой гримасе то ли отвращения, то ли жалости. Маюри пожал плечами и провел тыльной стороной кисти по запотевшему зеркалу.
— У тебя уши хоть остались-то?
— Что вы, капитан Шутара, у меня теперь и мозгов нету. Внутри только веревочка, на которой все это держится, — огрызнулся Маюри и постучал ногтем по вершине золотого конуса. — Ваша заколка, очевидно, выполняет схожую функцию. Что за сказки о чудесном спасении?
— А что я должна была сказать? Что ты решил совершить самоубийство в лучших традициях героических песен? — повысила голос Шутара.
Маюри преувеличенно спокойным и плавным движением надорвал край бумажной гильзы с черным стержнем внутри и провел две горизонтальных полосы над бровями и по верхнему краю скул. Потом, прикрыв глаза, заштриховал веки. Затем взял из шкафчика банку белил, ковырнул густую массу и, разогревая, растер в ладонях.
— Правду. Еще пара таких инцидентов, и последствия будут непоправимыми. И вы знаете это лучше меня. Ведь это началось уже давно?
— Год назад.
Шутара опустила голову, и длинная челка закрыла ее глаза от Маюри. Он продолжил наносить грим. Пальцы касались лба, щек, носа, подбородка и шеи, оставляли там белые многоточия его молчания.
— Инцидентов больше не будет. В ближайшее время Совет сорока шести огласит свое решение, и ситуация будет исчерпана.
Маюри прошел вглубь душевой, повесил полотенце на крючок и натянул лабораторный халат прямо на голое тело. С ювелирной точностью он проскользнул мимо застывшей в дверях Шутары. От мысли, что он может к ней прикоснуться, пусть даже сквозь тонкую ткань ее алого кимоно, его охватило отвращение. В кабинете Маюри присел на крышку стола и тут же пожалел об этом. Шутара на своих высоченных ходулях была так близко, что он мог слышать ее учащенное сердцебиение, и нависала теперь над ним башней раскаяния.
Когда она подняла руку, Маюри потребовалось все его самообладание, чтобы не дернуться. Но Шутара всего лишь погладила корешок лежавшей на столе книги.
— Справочник по кидо продвинутого уровня. Я узнаю эту книгу, кажется, даже по обрывку страницы. Когда-то мне пришлось на спор выучить его наизусть.
Шутара улыбнулась своим воспоминаниям, и Маюри не выдержал.
— Да что вы себе позволяете? — прошипел он. — Вламываться ко мне, трогать мои вещи… Не удивительно, конечно, что ковыряние в моих внутренностях произвело на вас сильное впечатление — контакт со слизистой прямой кишки считается интимным. Но если вы думаете, что случившееся как-то нас сближает, то я вас разочарую. Насколько мне известно, для этого такие вещи должны происходить по обоюдному согласию, разве нет? — Маюри фыркнул и добавил: — Или то, что я бы не выжил, не окажи вы мне помощь, это очередная ложь?
Шутара улыбнулась еще шире и придвинулась к нему вплотную, почти прикасаясь грудью.
— Какой ты нервный, Куроцучи. Это правда, но, боюсь, ожоги давно прошли, и тебе придется поверить мне на слово.
В подтверждение сказанного она поднесла ладонь к его лицу. Маюри отшатнулся, еще больше вжимаясь в стол.
— Контакт со слизистой, говоришь? Раз ты этим хочешь меня отблагодарить, почему бы и нет. У тебя ведь есть антидот для таких случаев?
Шутара провела кончиками пальцев по его волосам, затем погладила по щеке и скользнула ниже, забираясь за воротник. Маюри тряхнул головой, отворачиваясь, но она неожиданно крепкой хваткой сжала его плечи и, почти навалившись сверху, протиснула бедро между его ног. Задохнувшись от ярости, он сбросил с себя руки Шутары, оттолкнул ее, вывернулся и отскочил в сторону.
Она окинула взглядом растрепанного и тяжело дышащего Маюри и расхохоталась.
— Ты что, шуток не понимаешь?
— Ваши шутки переходят все границы.
— А ты дергаешься, словно юный девственник. Или ты и есть юный девственник?
Маюри счел ниже своего достоинства отвечать и махнул рукой в сторону выхода.
— Благодарю вас за столь сильное беспокойство обо мне, капитан Шутара, — процедил он. — Но, боюсь, я больше ничем не в силах помочь, и прошу вас оставить меня. Работа, знаете ли, не ждет.
— О, тогда не смею тебя задерживать, Куроцучи, — пропела Шутара и, уже взявшись за дверную ручку, обернулась и добавила: — Как созреешь, приходи.
Дверь за собой она затворила тихо, но Маюри с непривычки показалось, что это был дикий грохот.
***
— …поэтому я прошу уважаемый Совет сорока шести принять решение по вопросу квинси безотлагательно! — звенящим голосом закончила Сенджумару.
Она опустила руки и замерла в квадрате яркого света, напряженно вглядываясь в тянущиеся вверх ряды табличек с цифрами. Несколько долгих мгновений судьи хранили молчание, чтобы заговорить одновременно.
— Почему вы решили взяться за изучение баланса душ?
— Каким методом вы рассчитали погрешность измерений в мире живых?
— Как вы выбирали позиции для расположения антенн?
— Каков точный состав приманки для пустых?
— На основании чего вы беретесь утверждать, что приманку создали и использовали квинси?
— Почему данные в таблице номер пять отличаются по формату от остальных?
Иерархическая лестница абсурда гудела неодобрением. Таблички с цифрами плясали перед глазами, сливаясь в дрожащую серую массу.
— Вы ничего не понимаете! — прокричала Сенджумару. — Они уничтожат весь мир!
Ударить бы чистой реяцу, чтобы все это сложилось карточным домиком.
— Капитан Девятого отряда Сенджумару Шутара! — прогремело ей в ответ. — Нарушение основного закона не доказано!
— Капитан Девятого отряда, — вторили другие голоса. — Капитан, капитан, капитан, капитан…
Сенджумару зажала уши руками, но ропот не становился тише, и тогда она закричала.
— Капитан Сенджумару! — тряс ее за плечо Кенсей, взволнованно хлопая глазами.
Это был всего лишь дурной сон. Жизнь пострашней будет.
Сенджумару села в постели, щурясь от яркого света, и положила ладонь на грудь — сердце бешено колотилось.
— Что-то случилось, Кенсей? — охрипшим со сна голосом спросила она.
— Я подумал, что это может быть важно, — развел руками Кенсей.
У него было такое виноватое лицо, что Сенджумару не выдержала и потрепала его по светлой макушке.
— Ну я и решил вас разбудить, а вы тут кричите еще. Вы в порядке? — спросил Кенсей, наклоняясь ближе и вглядываясь в ее лицо.
— В порядке, просто, ох, — душераздирающе зевнула Сенджумару, прикрывая рот ладонями. — Просто кошмар приснился. Так что случилось-то?
— Вот, письмо вам пришло, — он протянул ей белый прямоугольник.
Сенджумару взяла конверт и застыла, глядя на изображенный в уголке символ, — ромб с четырьмя цветками волчеягодника внутри.
Автор: Мэйо
Бета: Laen Rain
Иллюстраторы: SHtayn&Sink
Персонажи: Маюри Куроцучи, Сенджумару Шутара
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий, драма
Размер: миди (10 тысяч слов)
Саммари: Многие знания — многие печали. Одного ждет успех, а другого — вся тяжесть последствий. Сделанное Шутарой открытие дает Обществу душ повод уничтожить квинси. Почему же после этого ее призывают в Нулевой отряд, а Куроцучи попадает в Гнездо личинок? И что еще связывает этих двоих так прочно, что дает о себе знать даже через двести лет?
Примечания: фанфик написан на Bleach MiniBang-2014
Предупреждения: таймлайн — 90 лет до начала событий Маятника (200 лет до начала событий канона); унылые трудовые будни
Ссылки на скачивание: .doc (без иллюстрации) || .rtf (c иллюстрацией) || .pdf (c иллюстрацией)
Ссылка на скачивание иллюстрации: .jpg
В столе валялись крыло адской бабочки, начинающий загнивать яблочный огрызок, кусачки для ногтей, отвертка, палочки для еды, маленький синий тряпичный карп со Дня мальчиков, бюкс с гремучей ртутью, скальпель со следами засохшей карамели, мешочек с сушеным шалфеем, фигурка слона с облупившейся краской, протертый в двух местах непарный таби, подсыхающий от неиспользования контрацептив, плошка с серовато-зеленым пушистым кустиком плесени и банка белил. Господствующий над хаосом гений Маюри шмякнул сверху пестрящую закладками стопку бумаг, присыпал вывалившимися на пол записками, утрамбовал шелестящий ворох ладонями, надавив коленом, задвинул ящик и оскалился черногубым ртом.
У него все складывалось просто замечательно.
Больше не нужно было дремать от скуки в аудиториях, выслушивать зудящего «Маюри, опять двадцать грязных чашек у стола» соседа, подсчитывать, хватит ли денег на банку приличных чернил, ложиться спать, потому что надо, а не потому что хочется, откладывать интересную книгу, на которой невозможно сосредоточиться из-за галдежа за стеной, и дергаться, попадая кистью с краской в глаз, когда говорят под руку. Даже задания в Руконгае давали отличную возможность поразмышлять в одиночестве.
Единственным, что не устраивало Маюри в должности пятого офицера Двенадцатого отряда, был его капитан.
В Академии он почти не сталкивался с Хикифуне — она вела какой-то бестолковый курс, то ли домоводства, то ли кулинарии. Так что когда незадолго до выпуска Маюри получил из Двенадцатого приглашение на собеседование, то страшно удивился и приготовился к худшему.
Но не в его положении было упускать такую возможность. Пока гораздо менее одаренным сокурсникам обещали места в отрядах или даже привлекали к совместным заданиям, Маюри просто-напросто игнорировали.
Так повелось еще с первого года обучения. Тогда, начитавшись в библиотеке старых книг о пытках, Маюри вырвал себе все ногти на левой руке. Он создал сыворотку, которая ускорила восстановление, да и на вид зажившие пальцы не отличались от здоровых. Лекарством заинтересовалась капитан Унохана, после чего возможности регенерации они исследовали уже совместно. Однако с тех пор за ним прочно закрепилась репутация психа, и если на отшатывающихся от него студентов он чихать хотел, отстраненность инструкторов раздражала. А в вопросе дальнейшего устройства подобная «слава» и вовсе отсекала большинство возможностей.
Хикифуне оказалось... много. Она кокетливо встряхивала кудрями, при этом ее полная грудь покачивалась в опасной близости от Маюри, и бурно жестикулировала, заставляя опасаться, что чашка с чаем вот-вот опрокинется ему на колени. Он вежливо кивал, не понимая, чего эта шумная женщина от него хочет. Но Хикифуне не теряла энтузиазма и продолжала щебетать, подкладывая ему в тарелку шестое по счету пирожное. Маюри сквозь тошноту в переполненном желудке слушал о том, как хорошо «умненькому мальчику» будет в прекрасном дружном отряде, и малодушно подумывал о вступлении в Четвертый.
— А еще у нас есть небольшая лаборатория, где я провожу свое исследование. Мне кажется, ты сможешь мне помочь, да и чем-то своим будет где заняться.
Маюри едва не подавился чаем.
— Исследование?
— Да, ищу новые способы использования реяцу. Пока у нас свободна вакансия пятого офицера, а там посмотрим. Так что, Маюри-кун, ты согласен?
Лаборатория, где он сможет заниматься чем-то поинтереснее возни с ранеными и переучета чистых простыней? Да ради этого Маюри был согласен на все, даже изучить все секреты кулинарии и каждый день печь блинчики самому Ямамото.
— Да, — ответил он, принимая рукопожатие Хикифуне.
***
Десять, девять, восемь, семь…
Сенджумару всегда успокаивали цифры.
Сен. Джу. Мару. Круг тысячи рук. Когда-то давно, в детстве, только узнав значение своего имени, она любила представлять, как у нее за спиной цветком распускаются эти руки, которыми можно охватить весь мир, запустить пальцы в самые нежные уголки и ощутить его движение, дыхание и пульс. Исследовать его реакцию и понять, по каким законам он живет. Вот только свое мягкое нутро мир защищал зубами и когтями, и Сенджумару продиралась сквозь них с огромным трудом. Но, что самое смешное, вскоре ее глупая детская мечта вполне могла осуществиться.
Нужно было говорить ровно и тихо, разговор был совсем не по душе Ямамото. Она видела, как у него дернулась щека, стоило ему взглянуть на документ.
Ямамото стоял, опираясь одной рукой на посох, неподвижный и непоколебимый, только лист бумаги мелко подрагивал в вытянутой руке. Ямамото-скала. Ямамото-вулкан. И паниковать, глядя в его жерло, нельзя, пусть он дремал уже столетия, покрывался рытвинами морщин и шрамами, снежной шапкой седин, а возможно даже мхом. Не нужно проверять на прочность его кору, и плещущееся в красных глазах лавовое море не прольется, превращая все на своем пути в дым и пепел.
— Я могла бы получить точные данные…
— Чушь собачья! Или тебе девятка на спине надоела? Могу устроить.
Нахмурив седые брови, Ямамото буравил Сенджумару уничтожающим взглядом. Старая-старая игра — не перечь начальству, знай свое место. И правила ее давно истлели в труху, въевшуюся в кожу, ставшую маской и ролью — склони голову еще ниже, разгладь подол на коленях повлажневшими ладонями и трижды попроси прощения за неслыханную дерзость.
Шесть, пять, четыре…
Ритуальные танцы — затянутые и неживые. Сенджумару казалось, что еще немного, и ее руки так же пожелтеют и покроются сеточкой морщин.
— Это серьезная угроза безопасности, Генрюсай-доно.
— Это — не твоя забота.
Три, два, один…
Закостенелый консерватор, ревнитель традиций, строгий начальник. Так легко обмануться, если не замечать недобрый огонь в его глазах.
Шутара набрала воздуха в грудь и возразила:
— Но баланс…
— Не пошатнется из-за нескольких сотен человек. Главе готейской службы безопасности негоже носиться по миру живых, не девочка уже. Ступай, — он всучил ей так и не подписанный приказ и отвернулся.
Ноль.
***
Маюри не любил свое слишком обычное лицо, и поэтому никуда не выходил без грима. Не любил свой скрипучий голос, поэтому прислушивался к порхавшей по лаборатории Хикифуне и помалкивал, лишь изредка вставляя слово. Зато любил все новое, поэтому топтался на месте и изучал обстановку. Пальцы с синими ногтями бездумно огладили белую плитку, покрывавшую поверхность стола, ровный ряд стеклянных колб, матовые шероховатые чаши весов и круглый блестящий металлический бок дражировочного котла.
Хикифуне присела возле него, открыла дверцу стола и нырнула туда, словно залезла с головой в пасть особенного, лабораторного чудовища, и теперь перебирала его звякающие хромированные внутренности. Выныривая обратно с добычей, она ударилась головой, ойкнула, и, потирая кудрявую макушку, снова затараторила:
— Теория проста, да ты и так все это знаешь, а что не знаешь — прочтешь, так что перейдем сразу к практике. Я всегда думала — если мы едим, чтобы восстанавливать силы, почему нельзя управлять этим и добиться большего?
Хикифуне вытряхнула что-то из банки темного стекла.
— Вот, возьми.
Драже на ее ладони мягко опалесцировало.
«Жил-был мальчик, сам виноват», — промелькнула дурацкая мысль. Маюри взял белый шарик, покрутил между пальцами, рассматривая, но глотать не решился.
— А побочные эффекты есть?
— При столь малых дозах — никаких, — подбодрила его Хикифуне. — Попробуй.
Маюри пожал плечами и забросил драже в рот. Покатал шарик туда-сюда, прижал языком к зубам, чтобы раздавить. Прислушался к себе, ожидая результата, но ничего не изменилось, только зачесалась пятка. Он сглотнул вязкую слюну, и тут драже подействовало.
Теплая сладкая сытость толкнулась в солнечное сплетение и разлилась по телу щекоткой нетерпения. Хотелось сорваться с места, куда-то бежать и что-то делать, в ушах звенело, от легкого потока воздуха, шевелившего тонкие волоски на затылке и шее, по коже бежали мурашки. Чужая, чуждая сила с приторным вкусом плескалась внутри, ворочалась и больно билась о ребра. С шипов занпакто засочились струйки ядовитого пара, и Маюри успокаивающим жестом сжал рукоять. Тот дрогнул в ножнах и тонко монотонно запел в голове.
Хикифуне, словно отмахиваясь от мухи, вяло дернула кистью — установила барьер и впилась в Маюри изучающим взглядом.
— Ну как?
Маюри поморщился от ощущений и выдавил:
— Впечатляет.
— Вот и славно. А теперь перейдем к скучной части.
Хикифуне подошла к опутанному проводами креслу в дальнем углу лаборатории. Похожее Маюри видел в Четвертом, в отделении диагностики, и от не самых приятных воспоминаний у него заныло под ложечкой.
— На этой установке мы будем измерять уровень реяцу. Ну и извлекать ее. В процессе работы фиксаторы, — она подняла с сидения кожаный браслет и помахала перед его лицом, — поглощают небольшое количество духовных частиц, где-то процента четыре.
Хикифуне подняла рубильник на панели возле кресла, и установка громко загудела.
— Сейчас прогреется, и станет тише, — почти прокричала она и принялась вертеть ручки. — Смотри, вот здесь выставляется общая чувствительность в зависимости от уровня сил шинигами. Да, на себе я не смогу показать, так что подопытным будешь ты, хорошо?
Маюри кивнул, облизал внезапно пересохшие губы и потянул халат вверх.
— Ты что это делаешь?
— Раздеваюсь, — буркнул Маюри, не понимая, зачем комментировать очевидное.
Хикифуне схватилась за голову и расхохоталась.
— А в бой ты тоже голым бежишь? Ты уже не в Четвертом, Маюри-кун, мы не медициной тут занимаемся. Форму задерешь немного и все.
Маюри чертыхнулся сквозь зубы, закатал рукава и неловко взгромоздился в кресло. Он чувствовал себя идиотом, и мог радоваться только тому, что не умел краснеть. И что очень удобно прятать лицо, нагнувшись, чтобы приспустить таби пониже.
Но Хикифуне не стала заострять внимание на этой нерасторопности и развернула бурную деятельность. Сначала она протерла шею, запястья и щиколотки Маюри спиртом, потом смазала гелем с резким запахом и затянула на них ремни. И хотя Хикифуне утверждала, что у нее в отряде все иначе, Маюри все равно стало тошно и тоскливо, как бывало и во время медицинских обследований. Он поднял взгляд на установку, прислушиваясь к объяснениям.
— Смотри-ка, уже зашкаливает.
Хикифуне постучала пальцем по экранчику на панели, под которым было написано «Духовная сила», и повернула ручку чувствительности.
— Просто потрясающе! У тебя уже почти лейтенантский уровень.
Маюри пожал плечами. Значения боевых параметров интересовали его не больше, чем собственный рост или вес. Мало иметь выдающиеся способности, главное — применить их правильно. Воодушевления не прибавляло и его самочувствие — фиксаторы холодили кожу, словно только что наложенный компресс, еще и глаза слипались.
Из-под полуприкрытых век Маюри наблюдал, как Хикифуне записала результаты, выкрутила все ручки до нуля и, открыв дверцу в нижней части панели, достала оттуда кювету, наполненную розоватой жидкостью.
— Какой красивый цвет, ты только посмотри.
Хикифуне протянула кювету ему, но тут же нахмурилась
— Ой, да на тебе же лица нет! Ты как, нормально?
— Бывало и хуже.
— Не надо хуже.
Озабоченно кудахтая, она помогла Маюри освободиться от ремней и вытереться.
— Да в порядке я, — отмахнулся он.
— Да вижу я этот порядок. Иди домой и поешь, потерю сил нужно компенсировать. Для первого раза хватит. Вот, — Хикифуне сунула ему в руки лабораторный журнал, — читай, разбирайся.
Маюри не оставалось ничего другого, кроме как попрощаться и уйти.
До глубокой ночи он просидел, разглядывая убористые строчки, да так и уснул, опустив голову на сложенные на описании просеивания сахарных гранул через сита руки. Снился Маюри его занпакто. Ашисоги Джизо раскачивался в розовой дымке реяцу, перебирая ногами в коконе, и напевал, что хочет обрести крылья.
***
Поле колыхалось от ветра — сто тысяч гибких травинок и одна игла антенны. Узел номер тридцать семь в ее сети, безлюдный уголок в Тринадцатом районе и удачно подвернувшийся патрульным пустой — живописная картина, хоть пикник устраивай.
Работать не хотелось совершенно, зато хотелось спуститься ниже, к реке, пить вино, кормить мошек и глядеть, как по воде плывут отраженные облака. Интересно, дождалась бы Сенджумару момента, когда мимо проплывет труп ее врага?
А еще идиллию несколько портило громкое сосредоточенное сопение. Сенджумару совсем не была уверена, что его издавал именно пустой. Хмыкнув, она подняла взгляд от шкалы.
У пустого были отличные зубы — крупные и настолько ровные, что Сенджумару невольно вспомнила улыбку Хирако из Пятого отряда. Но этот оскал выражал отнюдь не веселье. Пустой и рад был бы вырваться из тесных объятий кидо и вцепиться в такую вкусную шинигами, но мог только капать слюной ей под ноги.
— Давай, Кенсей, на счет три.
Сенджумару отбросила за спину непослушную прядь, поднесла счетчик еще ближе к морде и начала отсчет. Она следила за показаниями прибора и не видела, как ее лейтенант точным ударом разрубил маску пустого. Стрелка качнулась, на мгновение коснулась другого деления, и снова вернулась обратно, застыв возле нуля.
— Ну что? — Кенсей отер ладонями форменные хакама и застыл перед ней.
— Минус ноль один, в пределах погрешности измерения. Доса-а-дно, — задумчиво протянула Сенджумару. — Вот если бы хоть на порядок больше. Не знаешь, где бы взять с десяток пустых, а?
— И еще меноса в придачу. Смотаемся в Уэко Мундо на часок?
— Целый час в день сдачи номера? — Сенджумару преувеличенно ужаснулась. — Да нас читатели порвут на духовные частицы. А главнокомандующий разотрет, что останется. Возвращаемся.
Они ушли в шунпо, и руконгайская зелень вскоре сменилась безликими стенами столицы.
Сенджумару слукавила, имевшихся у нее результатов по пустым было более чем достаточно. В Обществе Душ и Уэко Мундо сеть работала как часы, и отклонений это не объясняло. Вот провести бы измерения в мире живых… Сенджумару была уверена, что именно там крылась причина: в деятельности группы людей с высокой духовной силой — квинси. Их никогда не принимали всерьез, хоть и знали, что они нарушают баланс. Даже Ямамото убеждал ее, что значительного вреда квинси нанести не могут, и разрешения на исследования не давал. Не то чтобы Сенджумару не могла попасть в мир живых неофициально, но не хотелось спешить, не выяснив, что от нее скрывали.
***
За окном сгущались синие сумерки, и почти ничего не было видно, кроме отражения самого Маюри — белого пятна с темным провалом вместо глазниц. Драже в банке, которую он держал, были такими же безликими. И испорченными. Они разрушались уже через два дня, хрупкая оболочка крошилась, и реяцу испарялась наружу.
Банку с растворителем Маюри вытащил из стола с трудом — чего там только не было. Сахар и патока, уксус и спирт, тальк и мел, водоросли и травы,— он побывал почти в каждом районе Руконгая и собрал все возможные компоненты, да и свои запасы пополнил. Вот только ни минералы, ни экстракты — ни одна добавка не действовала.
Маюри уже готов был в Ад спуститься и принести адского пламени в пригоршне, если бы это могло подействовать.
Что угодно было бы лучше, чем этот, его персональный, ад, выложенный кафелем и укрепленный нержавеющей сталью.
Из-за остаточной реяцу драже растворялись, выделяя тепло, и Маюри обхватил банку пальцами.
За этим его и застала Хикифуне.
— Маюри-кун, ты еще здесь?
— Я утилизирую образцы.
— Как можно думать о работе в такой вечер?
Хикифуне выхватила у него банку и вылила ее содержимое в раковину. Густая бурая жидкость при соприкосновении с водой задымилась, и Маюри сжег ее окончательно вспышкой кидо.
Хикифуне уже носилась по лаборатории, щелкая выключателями приборов.
— Ты должен пойти со мной на фестиваль, все наши уже там. Говорят, скоро будет фейерверк.
Маюри иногда казалось, что он ее ненавидит. Хикифуне не пропускала ни одного праздника, выставки, концерта или банальной попойки и везде таскала его за собой, хотя и знала, что его все эти мероприятия раздражали. Общение с равными себе у Маюри не складывалось, что, впрочем, ни капли его не огорчало. А капитаны и лейтенанты смотрели на него как на пустое место, предпочитая развлекать себя болтовней ни о чем с Хикифуне. Так что версию, что она хвастается своей новой диковинной зверушкой Маюри вскоре отмел. Оставалось только догадываться, хотела ли Хикифуне поиздеваться над ним или просто причиняла добро — в своем понимании, конечно, — всем, кто попадался ей под руку.
— Не могу, завтра у меня…
— Выходной у тебя завтра. Не спорь со своим капитаном, это приказ.
— Слушаюсь.
Мысленно проклиная ее, Маюри стянул халат через голову, бросил его на стул и поплелся к выходу.
— Капитан Хикифуне, а что нового на грунте? Удалось что-то узнать о пустых?
— О, не переживай, ничего интересного ты не пропустил, — она потянулась и закинула руки за голову. — Я страшно хочу данго, а ты не голоден, Маюри-кун?
Он помотал головой. Если бы от этой жажды могла спасти пища…
***
Красноречивый взгляд Сенджумару Ямамото проигнорировал и разбираться с очередным нападением пустых отправил Шестой отряд. В последнее время атаки участились и с каждым разом становились все разрушительнее. Она было даже накричала на главнокомандующего — только слепой мог не заметить, что все инциденты происходили вблизи поселений квинси, а значит, следовало вмешаться ей, — но тот лишь немного смягчился и пообещал предоставить возможность. Только это удержало Сенджумару от того, чтобы швырнуть карту ему в лицо.
Однако отправлять ее в мир живых Ямамото не спешил, и теперь ничего не оставалось, кроме как развернуться и вслед за другими капитанами направиться к выходу из зала. Перед Сенджумару маячила черноволосая макушка Уноханы — погибшим дежурным Четвертый был уже без надобности.
Что ж, теперь оставалось только довести до конца начатое в Обществе Душ.
Сенджумару ускорила шаг, догоняя Кирио. Та обрадовалась ей, как родной, но не подначить было невозможно.
— Слыхала, Кирио-сан, что у тебя офицеры, и те при шикаях. Чтоб мне так жить!
Хикифуне, чуть наклонив голову вбок, хитро прищурилась.
— Офицеры, это, конечно, громко сказано, но Маюри-кун — парень толковый, тут не поспоришь.
— И весьма… необычный.
— Не без этого, да. Но где ты обычных-то видела? — Кирио кивнула в сторону остальных капитанов. — Все мы здесь немного того.
— Может, ты и права в чем-то. Что ж, надеюсь, из него когда-нибудь получится хороший лейтенант.
— Да нет, своим лейтенантом я более, чем довольна. А вот мне самой, — Кирио подмигнула ей с мечтательной улыбкой, — преемник не помешает.
— Вот как? Ты уже продвинулась в своих поисках так далеко, что волнуешься о том, кто придет тебе на смену?
— Ну, все не настолько безоблачно, как мне бы хотелось. Но, думаю, подобные дела лучше уладить заранее, а не в последний момент.
Сенджумару приобняла Кирио за талию, и они не спеша пошли вперед.
— К слову о делах. Могу я попросить тебя о небольшой услуге?
— Спрашиваешь! Что мне для тебя сделать?
— Выделишь мне уголок в своей лаборатории? У нее очень удачное расположение, а у нас и места свободного почти нету.
— Без проблем. Только чур Маюри-куна не обижать. Он у меня, между прочим, уникальный специалист. Такую косметику делает — закачаешься. Вот, смотри.
В подтверждение своих слов Кирио сунула в рот палец, а потом потерла им нарисованную на щеке завитушку. И действительно, краска держалась прочно, ни капли не размазываясь.
— Талант! — подытожила Шутара.
— А то! Кстати, о талантах, видела выступление Шиба на фестивале?
К фейерверкам и другим играм с огнем Сенджумару была равнодушна. Остаток пути она вежливо поддакивала Кирио, не особо вникая в ее слова.
Из собственной игры с огнем Сенджумару должна была выйти победителем.
***
Маюри отмерил пипеткой последнюю порцию раствора, и пальцы свело судорогой. Сколько раз он уже это делал сегодня? Десятки? Да хоть сотни, толку никакого. Маюри почти уронил подставку с жалобно звякнувшими пробирками и упал на стул, спрятав озябшие руки в рукавах. Ему всегда было холодно в лаборатории — на вентиляцию Хикифуне не поскупилась, — во что ни кутайся, напряженные мышцы начинали ныть уже через несколько часов. Маюри придвинул к себе лабораторный журнал. Кривые на графиках стабильности плавно ползли вверх лишь в самом начале, а затем неизменно падали до нуля. Он вздохнул и начал заносить новые результаты в таблицу.
Распахнутая дверь грохнула об угол стола, Маюри дернулся, и очередная цифра превратилась в закорючку. Он зачеркнул ее и поднял взгляд на посетительницу. Та простучала высокими подошвами деревянных сандалий мимо и уселась на стул возле Хикифуне, не позаботившись даже о том, чтобы расправить хаори с девяткой на спине.
Капитан Девятого отряда Сенджумару Шутара, насколько слышал Маюри, и к другим атрибутам своего положения относилась с тем же пренебрежением. Его однокурсник Ооторибаши, известный любитель музыки, рассказывал, что на собраниях в Девятом устраивали музыкальные репетиции вместо обсуждения текущих дел; при этом его всегда скучающее выражение лица сменялось мечтательной улыбкой. Маюри только скептически хмыкал в ответ. Разве могла служба безопасности Готей-13 существовать в условиях такого разгильдяйства?
И теперь, когда Маюри смог разглядеть ее вблизи, он был даже разочарован. Шутара была слишком юна, вела себя слишком демонстративно и слишком самодовольно смотрела из-под густо накрашенных ресниц.
— Какая приятная неожиданность, Сенджумару-сан! Очень рада тебя видеть, — кивнула Хикифуне.
— Я тоже, Кирио-сан. А… — она подняла бровь на Маюри.
— О, позволь представить тебе моего незаменимого помощника — Маюри-куна, то есть Куроцучи.
Маюри, услышав о своей незаменимости, с трудом удержался от того, чтобы фыркнуть, и внезапно охрипшим голосом проговорил:
— Приятно познакомиться, капитан Шутара.
Он почувствовал, как жалко и беспомощно это прозвучало, и склонился в поклоне еще более низком, чем того требовали правила этикета, чтобы не нужно было видеть пренебрежение в ее глазах.
Приступ самоуничижения прервала Хикифуне:
— Маюри-кун, принеси, пожалуйста, статью.
— Одну минуту, капитан Хикифуне.
Могла бы и так сказать, что им нужно поговорить наедине.
В кабинете Хикифуне Маюри вытащил из стопки бумаг на столе статью и уставился на нее. Строчки расплывались перед глазами, не складываясь в слова, хотя этого и не было нужно. Рецепт успокаивающего чая для колонки Хикифуне в Сейрейтейском вестнике он написал сам, и она даже почти не вносила в него правок, только бурно восторгалась тем, что у него, как оказалось, еще и литературный талант есть. Маюри не считал свой слог чем-то выдающимся, да и не видел ничего особенного в том, чтобы описать приготовление и свойства чая понятным языком. Но с Хикифуне не спорил, хотя ему бы хотелось получить более ощутимое признание своих талантов.
Маюри присел за стол, с тоской вспоминая все неудачные попытки усовершенствовать разработку Хикифуне. Неизвестно, сколько еще могли продлиться исследования, прежде чем получится хоть какой-то приличный результат. Хикифуне время не заботило — еще бы, она была капитаном, и ей не к чему было больше стремиться. Маюри же должность какого-то там Пятого офицера совсем не удовлетворяла. Единственным способом продвинуться выше была работа в лаборатории Хикифуне, ведь от большинства заданий она его отстранила, чтобы у него было больше сил и времени для исследований. А ведь он уже даже достиг шикая. Но от всех намеков Хикифуне только отмахивалась.
А тут еще эта, чтоб ей пусто было. Настоящую корону на голову нацепила. Хотя что с нее взять, если даже у Хикифуне вместо нормальной шпильки прическу удерживала обыкновенная ложка. Ты не прошел отбор в компанию самых долбанутых, Маюри, а посредственностей не берут в капитаны, вот и сиди безвольной и бессловесной тварью, жди, чтобы твои таланты из пыли откопали.
Он вздохнул и потопал обратно в лабораторию.
— …так что шеф стукнул этой своей палкой и заявил, что меноса мне полосатого, а не разрешение на использование сенкаймона для своих развлечений, представляешь?
Они заливисто рассмеялись и повернулись к Маюри. Шутара взяла документ из его рук и кивнула:
— Ах да, статья, — она проглядела текст и опять обратилась к Хикифуне: — Думаю, мы сможем опубликовать ее уже в следующем выпуске, во вторник.
— О, превосходно. Спасибо, Сенджумару-сан.
— Обращайтесь в любой момент. И да, я могу рассчитывать на вашу помощь?
— Разумеется. Ты можешь занять вот этот стол.
Когда за Шутарой закрылась дверь, Хикифуне продолжила прямо-таки лучиться радостью.
— Маюри-кун, будь так любезен, убери все из этого стола.
Ее оптимизм иногда пугал его.
— Хорошо. Но для чего?
— Сенджумару-сан будет работать здесь, — это звучало так, словно она обещала Маюри по меньшей мере вдвое увеличить его жалованье, — над своей Паутиной.
«Сомнительная радость», подумал Маюри.
От слова «Паутина» внутри что-то неприятно екнуло. Когда твой занпакто — кокон бабочки, вполне естественно недолюбливать пауков.
Но вдруг это — его шанс?
***
Большой черный кот развалился в полудреме на нагретом солнцем камне. Когда Сенджумару присела рядом, он лениво зевнул и потянулся всем телом, высоко задрав хвост. Она уважительно покосилась на его яйца.
— Наверное, много в Первом районе черных котят.
Кот хрипло засмеялся.
— Это надо же так похвалить, что хоть оскорбляйся. Я, по-твоему, с кошками, что ли? Думаешь, юноша какой откажется… кота почесать перед сном. Или девушка… — промурлыкал он и прищурился.
— Думаю, устоять сложно.
— Но ты ведь не о делах любовных поболтать пришла? А то, говорят, ты в последнее время в Двенадцатый зачастила, к одному юному дарованию.
— К Маюри-то? — Сенджумару фыркнула. — Да он смотрит на меня, будто вскрытие проводит.
— Никогда не недооценивай изобретателей. Если направить работу мысли в нужное русло…
— О, я просто преклоняюсь перед твоей мудростью. Но я, и вправду, не поговорить о личной жизни пришла, я пала еще ниже — хочу посплетничать о начальстве.
— Ой, и что же наш Ямамото? Разнос устроил? Или денег не выделил?
— Хуже. Дело в квинси. Он явно темнит что-то — я библиотеку перерыла, все ниточки к нему ведут. И мне это очень не нравится.
— А поподробнее? — навострил уши кот.
Сенджумару поерзала на камне, устраиваясь поудобнее, и вкратце рассказала о своих изысканиях. Кот задумчиво постукивал хвостом.
— Что я тебе скажу. Ямамото облажался.
— Хм?
—Все, что я знаю из наших архивов, это что он пытался когда-то уничтожить квинси, и, как видишь, дело до конца он не довел. Как давно, говоришь, началось смещение баланса?
— Где-то год назад, а в последнее время растет еще быстрее.
— А недавние происшествия в мире живых с этим связаны?
— Думаю, да.
— Тогда мы в большой заднице.
— И проваливаемся в нее еще глубже, пока у меня нет доказательств.
— Ты можешь ходить через мой сенкаймон.
— Боюсь, он уже не понадобится, — криво улыбнулась Сенджумару. — Чувствую, мне скоро придется бывать на грунте очень часто.
***
Когда Маюри услышал три глухих удара в дверь лаборатории, он знал, кто это стучит. И догадывался, чем. Открыв, он, как и ожидалось, увидел девятку на капитанском хаори. Шутара стояла спиной к нему и балансировала на одной ноге, пытаясь поправить спадавшую сандалию.
— Здравствуйте, капитан Шутара, — сказал Маюри, забирая у нее из рук большую коробку.
Тяжеленную коробку. Как она ее доволокла вообще?
— Здравствуй, здравствуй, Куроцучи. Ты сегодня один?
— Да, капитан на задании.
Маюри непривычно было слышать по-деловому нейтральное обращение, без лишней фамильярности. Отучить Хикифуне от ее извечного «Маюри-кун», словно она к ребенку обращалась, ему так и не удалось, и он уже устал ее поправлять.
А еще то, что его имя запомнили, приятно тешило самолюбие.
Маюри поставил коробку на стол, и Шутара тут же полезла внутрь, не дав ему даже помучиться от любопытства.
— Твоя статья, — она протянула ему свежий номер Сейрейтейского вестника.
Как будто его могла сейчас волновать такая ерунда. Маюри с гораздо большим интересом рассматривал, как она устанавливает на столе опутанный кучей проводов неизвестный прибор.
— Что он делает?
Шутара щелкнула выключателем, но даже после этого стрелка прибора не сдвинулась с нуля.
— Определяет соотношение душ в мире живых и в Сообществе Душ.
— Так их же должно быть поровну, и там, и там.
— Именно поэтому стрелка показывает на ноль, видишь?.Моя задача — откалибровать шкалу так, чтобы определить этот ноль с максимальной точностью.
— Понятно, — протянул Маюри.
Но не задать вопрос, который беспокоил его уже несколько дней, он не мог.
— А почему ваш проект называется «Паутина»?
— Мой проект еще никак не называется. Кирио-сан, — Шутара улыбнулась, — очень тонко намекает, что ей не терпится получить кружевную шаль моей работы. А еще она считает, что вот это, — она развернула рулон бумаги, на который Маюри как-то не обратил внимания, — похоже на паутину.
Перед ним была карта Общества Душ, вся покрытая пометками. Точки, которыми были отмечены населенные пункты, соединялись линиями, переплетающимися между собой сходившимися к центру — Сейрейтею.
— Как по мне, так очень даже похоже.
— Тоже любишь красивые слова? — хмыкнула Шутара. — А стихи ты случайно не пишешь?
— У меня нет времени на эту ерунду, — парировал Маюри.
— Да? А жаль, мне всегда не хватает хорошего материала для вестника.
— Даже не представляю, чем помочь.
— Посмотрим.
Шутара задумчиво вертела какую-то ручку, не особо стремясь продолжать разговор, и Маюри почувствовал, что стоять истуканом и разглядывать ее — не самая лучшая идея. Тем более разглядывать особо было нечего: если не учитывать капитанского хаори, ничего в Шутаре не выдавало ее силы. Ее руки покрылись гусиной кожей, и он подумал, что на сквозняке от вентиляции вполне можно замерзнуть.
— Что? — Шутара непонимающе покосилась на его протянутую руку.
— Халат. Лабораторный. В лаборатории положено быть в нем, а то можете испортить хаори, — Маюри позволил себе слегка улыбнуться краем рта.
— Тогда придется его беречь, ничего не поделаешь, — Шутара подмигнула ему и просунула руки в широкие рукава. — Спасибо.
Маюри пожал плечами и, не найдя, что еще сказать, отправился на свое рабочее место.
***
Деревня встретила Сенджумару зловещим оскалом обломанных зубов-стен. Она остановилась, прислушиваясь к далекому тихому перезвону. Но нет, должно быть, показалось, здесь не осталось ни души.
Стрелка на шкале счетчика колебалась между единицей и двойкой. Мир истончался на глазах.
Его оплетала ее сеть, расползались на все стороны света тонкие гудящие от текущей силы нити. В местах, где они переплетались в узлы, глядели в небо острые верхушки антенн.
Сжимавшая занпакто рука начала неметь от напряжения. Казалось, он цеплялся за неподвижный вязкий воздух. Сенджумару убрала ненужный теперь меч в ножны и побрела вперед, ощупывая жадным взглядом пространство вокруг.
Двое лежали, навечно сцепившись то ли в драке, то ли в объятии. Темные волосы смешались со светлыми, и смешивалась их кровь, стекая с израненных пальцев на готовую все принять землю. Еще теплый крест свешивался с запястья, свет искрился на гладких гранях. Отдавала неприятной незнакомой силой невесомая ткань белых плащей квинси. Змеились тонкой вязью по стенам слова. Разрушение. Смерть. Месть.
Люди всегда любили играться в войны. И высокая духовная сила ничего не меняла. Люди-квинси разрушали самих себя и все вокруг, и так спешили, будто боялись не успеть к концу света. Действовали так тонко, что Сенджумару не могла ни разгадать их тайну, ни предугадать, когда и где вновь запустится этот механизм самоуничтожения. А своих, шинигами, было мало, несколько тысяч всего, к каждому селению квинси дежурного не приставить.
Но где тонко, там и рвется.
Новые данные не вызывали сомнений, баланс неотвратимо смещался. Но если Сенджумару даже Ямамото едва уломала, хватит ли этого, чтобы склонить на свою сторону Совет?
***
— Что это? Заготовка для тех самых волшебных таблеток Кирио? Фу! Даже из-под вытяжки слышно, — сморщила нос Шутара.
Она стояла за спиной Маюри и разглядывала прозрачный раствор, который он перемешивал в фарфоровом стакане.
К манере Шутары подкрадываться он уже успел привыкнуть и не застывал больше с колотящимся в горле сердцем. А вот желание хорошенько двинуть ее локтем только росло.
Клуб по интересам у них, что ли? Соревнование, кто быстрее приведет Маюри в бешенство?
— Это лак для ногтей. В состав входит формальдегид, он укрепляет ногтевую пластину, делает ее тверже. Запах, конечно, так себе.
— А-а-а, — протянула Шутара. — ясно.
И тут же развернулась, утратив весь интерес, и снова рухнула на стул возле своего стола. Маюри с облегчением выдохнул.
В последнее время Шутара зачастила в лабораторию. Объясняла она это тем, что здесь, в тишине, ей лучше работалось. Как же, видел он эту «работу»: сверху лежала пара отчетов для приличия, а дальше в стопке были только рисунки — женские головы, увитые загогулинами локонов, силуэты, окруженные причудливыми драпировками, и даже набросок самого Маюри, с выражением неземного блаженства на лице гревшего руки над плиткой. А когда Шутаре надоедало изображать бурную деятельность и чиркать по бумаге, она просто сидела и пыталась прожечь дырку в своем оборудовании взглядом. Или путалась под ногами у Маюри, как сейчас.
— Куроцучи, а ты можешь мне сделать такой лак?
— Тоже синий?
— Прозрачный.
Маюри хмыкнул. Он с удовольствием сделал бы ей кляп. Или усадил бы в кресло в углу и затянул ремни потуже.
— А что мне за это будет?
«Она тебя сожрет, — говорил ему Ашисоги Джизо. — Вцепится как-нибудь и высосет досуха». Но самого Маюри подобные иррациональные подозрения не мучили. Он успел изучить ее целиком: три бессмысленных прибора, сорок семь лучей в заколке и сто семьдесят шесть сантиметров самомнения. Тем более, Шутара могла оказаться ему полезна.
Она закатила глаза, задумчиво накручивая на палец длинную прядь волос.
— Предложить тебе денег — банально и скучно. Даже не знаю, хочешь, статью напишу о твоих чудодейственных средствах? Пол-Готея в очередь выстроится.
— Ну уж нет, даром мне такой радости не надо. Пожалуйста.
Маюри поставил перед Шутарой флакон с лаком, и та радостно потерла руки, а потом откинулась, опасно балансируя на стуле, и полезла в ящик стола.
— Тогда ничего не остается, кроме как отдать тебе самое дорогое, что у меня есть.
Маюри с интересом наклонил голову и взял то самое «дорогое». Это был бежевый камень необычной формы: он состоял из хаотично сросшихся округлых пластинок.
— Что это?
— Это — сверхмощный магический артефакт, единственный в своем роде, он достался мне от деда, а ему — от его деда… — начала вещать замогильным голосом Шутара.
Маюри скептически прищурил глаз, и она прыснула со смеху.
— Это секкисеки.
— Из которого стена, что ли?
— Ага. Иногда, в определенных условиях, он образовывает причудливые формы. Люди в мире живых называют такие камни розами пустыни. Правда, красиво?
Маюри задумчиво вертел безделушку в руках.
Что если поглощающий реяцу материал мог помочь уменьшить потери реяцу и предотвратить разрушение драже?
Маюри вернул Шутаре ее камень и приложил руку к груди.
— Это большая честь для меня, но я не могу принять столь ценный подарок. У вас нет образца попроще?
— Есть и попроще. Держи, — Шутара вручила ему невзрачного вида камушек.
Нужно было обсудить это с Хикифуне.
— Я к капитану, — сообщил он Шутаре.
— Хорошо, — кивнула она и, когда Маюри уже почти вышел, снова окликнула: — Так чем мне-таки тебя отблагодарить?
«У тебя есть три желания, — ядовито прокомментировал голос в его голове, — и одно из них ты уже потратил».
— Возьмите меня с собой на операцию.
— СБшник с резиновой грушей, — насмешливо смерила его взглядом Шутара, — всех противников как ветром сдувает.
— Не смешно, — парировал Маюри. — У моего занпакто парализующая способность, и, вообще, у меня шикай есть, между прочим.
— И какой же? Раствори меня, пробирка? — поддразнила его Шутара, а затем, поскучнев, добавила: — Нет, я могу, конечно, но разве Кирио тебя куда-то отпустит?
— А вы ее уговорите, — сладко улыбнулся Маюри. — У вас это хорошо выходит, капитан Шутара.
Хикифуне смотрела на него глазами ребенка, получившего в подарок ведро мороженого.
— Отличная идея, Маюри-кун! В этот раз может получиться. Но как ты думаешь это сделать на практике?
Маюри обвел нарисованный на листке кружок.
— Добавим слой порошка секкисеки перед слоем сахара.
— Ну что ж, тогда иди, работай.
Вот так всегда: как работать, так Маюри, как чаи гонять, так капитан Хикифуне.
***
Сенджумару нравилось в лаборатории Кирио. Там всегда было тихо, спокойно и лейтенанты с отчетами не дергали. Можно было поразмышлять вдосталь, механически провожая взглядом озабоченно суетящегося Маюри.
Такой смешной мальчик. Сенджумару нравилось его дергать и наблюдать, как он каждый раз бесится. Хотя сам Маюри, наверное, думал, что его лицо кирпичом могло кого-то обмануть.
Однако, Сенджумару не могла отказать ему в сообразительности. Пожалуй, стоило-таки и вправду как-нибудь взять Маюри с собой, вдруг на свежую голову что-то полезное заметит.
А разобраться нужно было как можно скорее — с каждым днем баланс смещался сильнее, и все чаще приходилось менять настройки приборов, чтобы они не показывали ничего, кроме нуля. Секретными разработки Сенджумару не были, и, хоть в лаборатории Кирио и не было лишних людей, на всякий случай лучше было перестраховаться.
Отключить сигнал совсем, вот и вся проблема. Реальную картину она могла и на собственном переносном счетчике увидеть.
— Какой идиот спроектировал этот корпус? — пробормотала про себя Сенджумару.
Крышка держится на четырех защелках, одновременно их никак не нажать. Нельзя было шурупами прикрутить, что ли?
— Куроцучи, ты мне не поможешь?
Тот подошел, вытирая мокрые руки об халат, зыркнул недовольно дикими желтыми глазами. Что ж он так скалится вечно, думает, это его круче выглядеть заставляет? Так для этого силу иметь нужно, а не рожи корчить, чтобы от реяцу все разбегались, даже когда с голой задницей в кустах сидишь.
— Вот здесь нажми, пожалуйста.
Клацнули защелки, и их взглядам открылось пыльное нутро прибора.
— Нет, ты видел этот идиотизм? — пожаловалась Сенджумару и в доказательство тряхнула грязной крышкой, поднимая в воздух клочья пыли. — Невозможно работать, мне нужна еще пара рук.
— Ага, и парочка жвал на лице, — мрачно пробормотал Маюри.
Сенджумару расхохоталась. Какое восхитительное хамло!
— О, я уверена, они мне пойдут.
Маюри посмотрел на нее, как на слабоумную, и вздохнул.
— Спирт нужен?
— Нет, спасибо, у меня есть.
Маюри вернулся к своим пробиркам, и Сенджумару, тихо напевая, принялась вытирать грязь тряпкой. Выждав момент, когда он полностью погрузился в работу, даже губу от усердия закусил, она чиркнула ногтем по тонкому проводку, закрыла крышку и отправилась мыть руки. Все было кончено — теперь на шкале можно было увидеть разве что колебания баланса душ внутри лаборатории.
Сенджумару подошла к раковине, намылила руки и вытянула перед собой, разглядывая, как сильно отросли ногти. Лак был хорош, нечего говорить.
Такой талант нельзя было оставлять без внимания. Рассказать о нем, что ли? Не статьей, нет, просто слух пустить. Или лучше для себя приберечь?
***
Маюри хотелось подпрыгнуть и завопить от радости. Наконец-то задание, да еще и не просто патрулирование в Руконгае, а операция в мире живых. Хоть какая-то польза от этих нападений пустых, не все же двойную работу делать, за себя и замотанную напрочь Хикифуне.
Добавка секкисеки в состав драже не сработала так, как он думал. Теперь реяцу наружу не испарялась, с ее поглощением прекрасно справлялся и сам минерал. Но Хикифуне ни капли не расстроилась, утверждая, что из его идеи еще выйдет толк, нужно просто не опускать руки. Вот и приходилось торчать в лаборатории до упаду.
Хикифуне как раз распределяла офицеров по группам, будто и забыла совсем о Маюри. Он с наслаждением вдохнул свежий воздух мира живых, стараясь отвлечься от неприятных предчувствий. Опять за собой небось потащит. Но неважно, сегодня он должен стараться изо всех сил, не упустить этот шанс показать себя с лучшей стороны.
Шансов у Маюри, как на беду, мало.
А беда — одна.
Она опустилась перед Хикифуне из полета-шунпо, и капитанское хаори легло на землю крылом бабочки.
— Кирио-сан, можно я украду у тебя офицера?
У Сенджумару были глаза маньяка: горящие азартом, с воспаленной сеточкой сосудов.
— Кради, — усмехнулась Хикифуне. — Только потом верни, как и было.
Не успел Маюри и слова вставить, как Шутара схватила его за руку, больно оцарапав ногтем, и потащила за собой в сторону деревни. Дома и деревья проносились мимо них взбесившимся калейдоскопом. Из-за мельтешения пятен перед глазами и едва заметной незнакомой реяцу желудок сжимался в комок. И когда они остановились, Маюри сначала смог различить только два оставшихся цвета — белый и красный. Кровь на белых плащах мертвых людей.
Все остальное было сложно объяснить нападением пустых. Центр деревни лежал в руинах, словно все истолкли в гигантской ступке на однородные кусочки. Отдельные уцелевшие доски стен виднелись лишь поодаль. Пустые, конечно, иногда задевали здания, но Маюри не слышал, чтобы они разрушали их специально. Похожую картину дала бы человеческая взрывчатка, но тогда и тела людей изуродовало бы не меньше.
А главное, ни одного пустого рядом не было. Неужели они опоздали, и другой отряд шинигами уже побывал здесь?
— Четыре меноса и гиллиан в придачу, — тихо выругалась Шутара.
Счетчик в ее руках показывал невозможные три.
— Что случилось? — севшим голосом спросил Маюри.
— Да стукнула, наверное, где-то, вот и сломался. Подержи, — протянула ему прибор Шутара и опустилась на колени, осматривая мертвеца.
Маюри вздохнул и принялся разглядывать счетчик. Тот выглядел вполне исправным, даже стрелка чуть дрожала.
— Капитан Шутара, что вы делаете?
— Изучаю фасон его плаща, хочу себе такой же, — бросила она.
Маюри фыркнул и замолчал.
Стояла гулкая безжизненная тишина, и он завертел головой, пытаясь уловить хоть след чужого присутствия.
— Мы опоздали, я не чувствую здесь шинигами.
— О чем ты? Мы пришли раньше всех.
— А где же тогда пустые?
Сенджумару посмотрела на него, как на слабоумного.
— Это же квинси.
О квинси Маюри имел довольно расплычатое представление, но что они способны убивать пустых, знал. Интереса к их мертвым телам это ему не прибавило, и он медленно пошел в сторону, рассматривая развалины.
Еще один квинси лежал, вытянув вперед сжатую в кулак руку .Маюри пристроил счетчик на более-менее свободном от мусора месте и разжал ему пальцы. Как и ожидалось, в ладони был какой-то предмет.
— Капитан Шутара, идите сюда!
Маюри кивнул ей на свою находку.
— У него было вот это.
Она осторожно взяла половинку сломанного кружка.
— Это какая-то монета? — спросил он.
Маюри взял вторую половинку, и понял, что ошибся: материал был слишком легким для металла.
— Ты не слышишь разве, как фонит? И оно хрупкое.
Обломок раскрошился у Шутары в пальцах, а небо треснуло над их головами. Когтистая лапа протиснулась в разлом, и Маюри, не дожидаясь появления ее владельца, выбросил ладонь вперед.
— Хадо номер тридцать один! Шаккахо!
Сенджумару рванулась вперед, чтобы добить пустого, и вспышка взрыва осветила ее красным. Тяжело выдохнув, Маюри попытался стабилизировать реяцу и рванул занпакто из ножен, но опоздал — еще с тремя уже было покончено.
Так вот каков он, уровень капитана. Маюри почувствовал себя никчемным неудачником. Хотелось провалиться под землю. И еще больше — чтобы провалилась она.
Шутара опустилась перед ним, и обломок под ее ногами хрустнул с мерзким до тошноты звуком ломающейся кости.
— Нихрена себе приманка! Давай сюда, нужно немедленно…
Следующего пустого они заметили одновременно. Тот был чуть умнее своих собратьев и вместо того, чтобы наброситься с голодным ревом, решил незаметно подкрасться. Пустой лавировал между руинами почти бесшумно, смешно задирая тяжелые лапы с растопыренными пальцами. Прямо над оставленным Маюри счетчиком.
Вот дерьмо.
По шкале счетчика проползла тень пустого и накрыла собой стрелку, указывающую на двойку. Проклятый прибор работал, несмотря ни на что.
Пустой был совсем недалеко и раза в два выше Маюри. «Не зацепит», — подумал он, взглянув, как Шутара замахивалась занпакто, и сорвался в шунпо.
В Академии Маюри всегда был быстрее всех, и способности не подвели его и на этот раз. Он выхватил счетчик из-под ног пустого и пригнулся, давая Шутаре атаковать.
И тогда мир взорвался.
В этот раз она последовала его примеру и ударила кидо.
***
— Рецу, я прошу вас, — взмолилась Сенджумару.
У Рецу Уноханы были красивые руки, с длинными и твердыми пальцами, спокойно переворачивавшими страницы в пухлой папке. Сенджумару покосилась на них — чертежи каких-то механизмов и анатомические схемы, ничего не понятно, только каракули на полях смутно что-то напоминали. Сама она спокойствием похвастаться не могла и, сцепив перебинтованные руки в замок, зажала их между коленями.
— Жизни Маюри уже ничего не угрожает.
Как складно у нее это получилось. Голос благожелательный и ровный, словно запись.
— Да, он живучий, как таракан, — со смешком сказала Сенджумару.
— Хотите успокоительного, Сенджумару? Вовсе не стоит так переживать и мешать мне передохнуть хоть минуту тоже. — Рецу устало потерла глаз. — Мы сделали все, что было в наших силах. Да-да, и вы в том числе. Бинты, которыми он был перевязан — ваша работа?
— Какие еще к меносам бинты?
Сенджумару попыталась вспомнить.
Она опоздала на долю секунды и успела только чуть отвести руку в сторону. Пустой рассеивался на рейши, а Маюри, если еще можно было называть так то изодранное месиво, что от него осталось, отлетел дальше. Рука, сжимавшая злополучный счетчик, держалась на лоскуте кожи.
Идиота кусок! Конечно, счетчик был исправен. Не могла же Сенджумару просто сказать: «Ой, у нас тут немножко конец света намечается, но всем это похеру, так что заворачиваться в простыню будем только после соблюдения всех бюрократических формальностей». С Маюри сталось бы тут же рвануть в соседнее поселение, восстанавливать нарушенный баланс. Или, что еще хуже, поднять пол-Сейрейтея на уши.
Только массовой панической горячки в довершение всего не хватало.
И теперь он тут убился во имя науки, герой хренов.
Кажется, Сенджумару кричала. Может быть, она плакала. Горячая кровь пузырилась и прожигала кожу, будто кислота, а она пыталась собрать перемешанного с мусором Маюри обратно, подвязывая в нужных местах рваные полосы белой ткани.
Должно быть, Сенджумару представляла собой потрясающее зрелище, хоть сразу на обложку Вестника — полуголая, в крови пополам с грязью. Во всяком случае, подоспевшие офицеры Четвертого, застыли как вкопанные, и только Рецу, мягко отстранив ее, тут же наложила на Маюри исцеляющее кидо.
— Мое косоде. Я принесу вам такую ткань.
Рядовая выросла перед ними как из-под земли.
— Капитан, импланты готовы.
Рецу кивнула ей, отпуская, и поднялась со стула.
— Импланты? — переспросила Сенджумару.
— Чисто косметическая процедура. Состояние Маюри стабильно, все, что ему будет необходимо в ближайшее время, это отдых. И как бы вы ни были благодарны ему за спасение, вы тоже должны отдохнуть. И это — не совет.
По коже пробежали суровые металлические мурашки. Интересно, если ударить молотком по голосу Рецу, он бы разбился?
***
Первым, что Маюри увидел, когда пришел в себя, было его лицо на обложке Сейрейтейского вестника. Подпись гласила: «Отважный спаситель».
Что за чушь?
Маюри проглядел страницы по диагонали, потом внимательно прочел все от корки до корки.
При повреждениях мозга возможна амнезия. Может, после полученных травм он забыл, как выглядит слово «баланс»? Или «квинси»?Но другие воспоминания избирательностью совсем не отличались.
Скорее всего, кто-то заврался. Сначала сломанный счетчик, потом гениальный тактик Маюри, закрывающий грудью беспомощного капитана Девятого отряда.
Рыцарь на белом кидо, ага.
Примчавшаяся нарезать ему яблочных зайчиков Хикифуне принесла осознание, что в этот абсурд все поверили, и новость о расширении их лаборатории. Пока Маюри откачивали, ей удалось подобрать довольно удачный состав, и Ямамото дал добро на производство пробной партии драже и выделил под это дело склад неподалеку от расположения Двенадцатого отряда. Сейчас в помещении вовсю шла реконструкция.
— Разве это не замечательно? — воскликнула Хикифуне.
— Просто праздник какой-то, — буркнул Маюри.
Да они же сговорились! Врушки-подружки. Мало того что Шутара чрезвычайно важную информацию скрывала, так еще и подбила Хикифуне отослать его подальше от своих приборов, чтобы не отследил лишнего.
Просто восторг.
Но ничего, пусть держат его за дурака и дальше, он собирался разобраться во всем сам.
Хикифуне восприняла энтузиазм Маюри по обустройству нового помещения как должное. Все приговаривала, что это теперь будет его лаборатория. Маюри такое положение дел более чем устраивало, и он взялся за дело со всей серьезностью.
Кабинет у него получился небольшим, соответственно его положению. Правда, при строительстве произошел несчастный случай — троих рядовых придавило обрушившейся балкой. Никто не должен был знать, что за стеной кабинета Маюри скрывалась секретная комната.
Вскоре ремонт закончился, и вплотную к тайнику встал заваленный вещами стол. Внутри Маюри держал футон, ему часто приходилось оставаться допоздна, и сил дойти до дома уже не было, так что спал он прямо на месте.
По крайней мере, он делал это достаточно часто, чтобы его привычка сутками торчать в кабинете стала для всех обыденной.
Этой ночью Маюри не успел подремать и двух часов, как его подняла Хикифуне.
— Маюри-кун, у меня срочное задание, будь добр, пригляди за Наоко. Нехорошо оставлять девочку одну с работающим оборудованием.
Маюри, сонно щурясь от яркого света, ввалился в лабораторию. Хикифуне явно разбудила его просто для очистки совести. Ассистировавшая им рядовая, Наоко была отвратительно бодрой. Хотелось предложить ей лимон, чтобы не радовалась так поводу показать, какая она исполнительная. Наоко увлеченно строчила в лабораторном журнале и, едва подняв голову в ответ на приветственное мычание взъерошенного Маюри без привычного грима, снова вернулась к своей писанине.
Сообразительная девочка, поняла, что разглядывать его не стоит.
Убедившись, что все было в порядке, Маюри направился в душ, чтобы хоть чуть-чуть взбодриться.
Его тело уже восстановилось, только зудела новая кожа на шрамах, и прохладная вода приятно ее успокаивала.
Титановые колечки креплений вокруг ушного отверстия запотевали в заполненном паром помещении душевой. Щелкнула застежка, и там, где должны были быть уши, теперь располагались два золотых конуса.
Благодаря имплантам, которые он спроектировал, его слух стал гораздо острее, позволяя хорошо различить, как с тихим шелестом спадали барьеры-бакудо и клацнул замок. Маюри, не поворачиваясь к выходу, будто ничего не заметил, поправил полотенце на бедрах.
— Надо же, ты даже похож на человека.
— Вы слыхали когда-нибудь об отпугивающей окраске? У некоторых видов животных она служит предупреждением, что особь опасна. Все мои физиологические жидкости ядовиты.
— Я знаю.
Шутара обхватила себя руками и прислонилась к дверному косяку, кривя губы в уродливой гримасе то ли отвращения, то ли жалости. Маюри пожал плечами и провел тыльной стороной кисти по запотевшему зеркалу.
— У тебя уши хоть остались-то?
— Что вы, капитан Шутара, у меня теперь и мозгов нету. Внутри только веревочка, на которой все это держится, — огрызнулся Маюри и постучал ногтем по вершине золотого конуса. — Ваша заколка, очевидно, выполняет схожую функцию. Что за сказки о чудесном спасении?
— А что я должна была сказать? Что ты решил совершить самоубийство в лучших традициях героических песен? — повысила голос Шутара.
Маюри преувеличенно спокойным и плавным движением надорвал край бумажной гильзы с черным стержнем внутри и провел две горизонтальных полосы над бровями и по верхнему краю скул. Потом, прикрыв глаза, заштриховал веки. Затем взял из шкафчика банку белил, ковырнул густую массу и, разогревая, растер в ладонях.
— Правду. Еще пара таких инцидентов, и последствия будут непоправимыми. И вы знаете это лучше меня. Ведь это началось уже давно?
— Год назад.
Шутара опустила голову, и длинная челка закрыла ее глаза от Маюри. Он продолжил наносить грим. Пальцы касались лба, щек, носа, подбородка и шеи, оставляли там белые многоточия его молчания.
— Инцидентов больше не будет. В ближайшее время Совет сорока шести огласит свое решение, и ситуация будет исчерпана.
Маюри прошел вглубь душевой, повесил полотенце на крючок и натянул лабораторный халат прямо на голое тело. С ювелирной точностью он проскользнул мимо застывшей в дверях Шутары. От мысли, что он может к ней прикоснуться, пусть даже сквозь тонкую ткань ее алого кимоно, его охватило отвращение. В кабинете Маюри присел на крышку стола и тут же пожалел об этом. Шутара на своих высоченных ходулях была так близко, что он мог слышать ее учащенное сердцебиение, и нависала теперь над ним башней раскаяния.
Когда она подняла руку, Маюри потребовалось все его самообладание, чтобы не дернуться. Но Шутара всего лишь погладила корешок лежавшей на столе книги.
— Справочник по кидо продвинутого уровня. Я узнаю эту книгу, кажется, даже по обрывку страницы. Когда-то мне пришлось на спор выучить его наизусть.
Шутара улыбнулась своим воспоминаниям, и Маюри не выдержал.
— Да что вы себе позволяете? — прошипел он. — Вламываться ко мне, трогать мои вещи… Не удивительно, конечно, что ковыряние в моих внутренностях произвело на вас сильное впечатление — контакт со слизистой прямой кишки считается интимным. Но если вы думаете, что случившееся как-то нас сближает, то я вас разочарую. Насколько мне известно, для этого такие вещи должны происходить по обоюдному согласию, разве нет? — Маюри фыркнул и добавил: — Или то, что я бы не выжил, не окажи вы мне помощь, это очередная ложь?
Шутара улыбнулась еще шире и придвинулась к нему вплотную, почти прикасаясь грудью.
— Какой ты нервный, Куроцучи. Это правда, но, боюсь, ожоги давно прошли, и тебе придется поверить мне на слово.
В подтверждение сказанного она поднесла ладонь к его лицу. Маюри отшатнулся, еще больше вжимаясь в стол.
— Контакт со слизистой, говоришь? Раз ты этим хочешь меня отблагодарить, почему бы и нет. У тебя ведь есть антидот для таких случаев?
Шутара провела кончиками пальцев по его волосам, затем погладила по щеке и скользнула ниже, забираясь за воротник. Маюри тряхнул головой, отворачиваясь, но она неожиданно крепкой хваткой сжала его плечи и, почти навалившись сверху, протиснула бедро между его ног. Задохнувшись от ярости, он сбросил с себя руки Шутары, оттолкнул ее, вывернулся и отскочил в сторону.
Она окинула взглядом растрепанного и тяжело дышащего Маюри и расхохоталась.
— Ты что, шуток не понимаешь?
— Ваши шутки переходят все границы.
— А ты дергаешься, словно юный девственник. Или ты и есть юный девственник?
Маюри счел ниже своего достоинства отвечать и махнул рукой в сторону выхода.
— Благодарю вас за столь сильное беспокойство обо мне, капитан Шутара, — процедил он. — Но, боюсь, я больше ничем не в силах помочь, и прошу вас оставить меня. Работа, знаете ли, не ждет.
— О, тогда не смею тебя задерживать, Куроцучи, — пропела Шутара и, уже взявшись за дверную ручку, обернулась и добавила: — Как созреешь, приходи.
Дверь за собой она затворила тихо, но Маюри с непривычки показалось, что это был дикий грохот.
***
— …поэтому я прошу уважаемый Совет сорока шести принять решение по вопросу квинси безотлагательно! — звенящим голосом закончила Сенджумару.
Она опустила руки и замерла в квадрате яркого света, напряженно вглядываясь в тянущиеся вверх ряды табличек с цифрами. Несколько долгих мгновений судьи хранили молчание, чтобы заговорить одновременно.
— Почему вы решили взяться за изучение баланса душ?
— Каким методом вы рассчитали погрешность измерений в мире живых?
— Как вы выбирали позиции для расположения антенн?
— Каков точный состав приманки для пустых?
— На основании чего вы беретесь утверждать, что приманку создали и использовали квинси?
— Почему данные в таблице номер пять отличаются по формату от остальных?
Иерархическая лестница абсурда гудела неодобрением. Таблички с цифрами плясали перед глазами, сливаясь в дрожащую серую массу.
— Вы ничего не понимаете! — прокричала Сенджумару. — Они уничтожат весь мир!
Ударить бы чистой реяцу, чтобы все это сложилось карточным домиком.
— Капитан Девятого отряда Сенджумару Шутара! — прогремело ей в ответ. — Нарушение основного закона не доказано!
— Капитан Девятого отряда, — вторили другие голоса. — Капитан, капитан, капитан, капитан…
Сенджумару зажала уши руками, но ропот не становился тише, и тогда она закричала.
— Капитан Сенджумару! — тряс ее за плечо Кенсей, взволнованно хлопая глазами.
Это был всего лишь дурной сон. Жизнь пострашней будет.
Сенджумару села в постели, щурясь от яркого света, и положила ладонь на грудь — сердце бешено колотилось.
— Что-то случилось, Кенсей? — охрипшим со сна голосом спросила она.
— Я подумал, что это может быть важно, — развел руками Кенсей.
У него было такое виноватое лицо, что Сенджумару не выдержала и потрепала его по светлой макушке.
— Ну я и решил вас разбудить, а вы тут кричите еще. Вы в порядке? — спросил Кенсей, наклоняясь ближе и вглядываясь в ее лицо.
— В порядке, просто, ох, — душераздирающе зевнула Сенджумару, прикрывая рот ладонями. — Просто кошмар приснился. Так что случилось-то?
— Вот, письмо вам пришло, — он протянул ей белый прямоугольник.
Сенджумару взяла конверт и застыла, глядя на изображенный в уголке символ, — ромб с четырьмя цветками волчеягодника внутри.
@темы: Рейтинг: PG-13, Категория: джен, МиниБэнг-2014, Персонаж: Куроцучи Маюри, Персонаж: Сенджумару Шутара
-
-
03.07.2014 в 21:52— Спокойной ночи, — с легким поклоном сказала Наоко.
Маюри кивнул и пробормотал то же самое в ответ. Он сидел на высоком табурете, устало ссутулившись, но как только за ней закрылась дверь лаборатории, он вскочил, расправил плечи и в кабинет к себе вошел уже совершенно бодрым.
Маюри вынул из кармана пробирку с болотного цвета жидкостью и поднес к лицу, радостно оскалившись. Пожалуй, настал подходящий момент, чтобы испытать новую разработку — сыворотку поддельной кожи. Надо сказать, та оказалась вполне эффективной: стоило сделать глоток, как его кисть тут же потемнела, приобретая темно-серый цвет плитки на полу. Маюри хохотнул и щелкнул незаметным выключателем за вентиляционной трубой. Стена за его столом с тихим жужжанием отъехала в сторону, открывая секретную часть кабинета. Маюри проскользнул туда, поставил пробирку с сывороткой на стол и, пробежался пальцами по ряду банок, выбирая нужную.
Во многом в лаборатории ему помогала Наоко, но бракованные драже он каждый раз утилизировал сам. Не стоило привлекать рядовую к опасным работам. А еще очень удобно было, когда никто не видит, прятать несколько штук.
Удовлетворять свое любопытство за чужой счет всегда приятно.
И теперь у Маюри был запас драже, количества реяцу в котором с лихвой хватило бы на пару капитанов.
Он закинул в рот полную горсть белых кругляшей, давясь и помогая себе вспотевшими от прилива силы пальцами. Потом стянул халат через голову, вытер об него перепачканные руки и отшвырнул в сторону.
Выбросив вперед руки, Маюри начал нараспев читать формулу кидо. Перед ним на целую стену растянулся его главный секрет — облепленный листками печатей сенкаймон, через который можно было не только пройти в мир живых, но и принести что-либо оттуда с собой. Маюри приосанился и шагнул вперед, тут же споткнувшись и вывалившись в самую гущу событий.
Пустой неповоротливо топтался на месте и отчаянно ревел, мотая большой косматой головой. Вокруг него букашкой метался квинси, совсем еще мальчишка, и силой выпускал из длинного лука голубоватые стрелы.
Маюри плавно опустился у стены дома неподалеку и напрягся, не спала ли маскировка, когда в тени сверкнули два зеленоватых огонька кошачьих глаз. Однако сыворотка работала, а кот, видимо, почти не чувствовал ничего и принялся умываться с дикой для происходящего невозмутимостью. Воздух пульсировал от смешавшихся потоков силы: голодной реяцу пустого, непривычной — квинси, и отчетливого ощущения присутствия шинигами. Похоже, ограничивающая печать срабатывала только на лейтенантах и капитанах, независимо от уровня. Дела плохи, нужно действовать быстро, пока его не обнаружили.
Стрелы не причиняли пустому особого вреда, и тот оглядывался, пытаясь улучить момент для прыжка. Квинси был ранен, кровь сочилась из царапины на животе, и слишком выдохся, чтобы не терять скорости. Он сменил тактику: остановился, выдернул из-за пояса продолговатый серебристый предмет и выбросил руку в сторону. Длинное голубое лезвие со свистом разрезало темноту. Пустой рыкнул и рванулся вперед, выбивая тяжелыми лапами фонтанчики грязи.
В ближнем бою квинси мог заработать еще больше повреждений, что не дало бы провести измерения духовных характеристик с нужной точностью. Маюри мысленно выругался, выхватил занпакто и ушел в шунпо. Мгновение — и с пустым было покончено.
Квинси же и не думал подпускать кого-то к себе. Клинок оказался огромной стрелой, которая пронеслась сквозь пустоту в месте, где только что была голова пустого. Но побледневший больше прежнего квинси удивиться уже не успел и начал заваливаться вперед. Маюри цыкнул, подхватывая его, и тут же открыл сенкаймон, торопясь вернуться в Общество душ. А там можно и подлечить мальчишку, благо крови он потерял немного.
В лаборатории Маюри захлопотал, сдирая с квинси пропитанные кровью пыльные тряпки и обрабатывая рану. Тому становилось все хуже, и продолжать себя убеждать, что так проявлялось нервное истощение, было просто глупо. Эксперимент окончился провалом. Стрелки измерительной установки заходились в бешеной пляске, словно точный прибор вдруг обрел разум, чтобы тут же его потерять. Квинси хрипел и бился в агонии, не реагируя ни на лечащие кидо, ни на регенерирующую сыворотку. На его груди все разрасталась дыра, как у пустого, вокруг вздувались полные почерневшей крови прожилки сосудов. Маюри не имел ни малейшего понятия о том, что происходит, и не мог ничего с этим поделать. И теперь он, морщась от выбросов реяцу, мог только стоять и смотреть, как из-под полуприкрытых век виднеются полоски белков, придавая изможденному лицу совершенно безумное выражение. Как все время и силы, вложенные в изучение квинси, оканчиваются ничем. Рассеиваются в воздухе мириадами духовных частиц.
На деликатное покашливание за спиной Маюри обратил внимание не сразу. А когда обернулся, увидел двух шинигами в униформе Онмицукидо, но это не вызвало у него никаких эмоций. Один из них заговорил:
— Пятый офицер Двенадцатого отряда Маюри Куроцучи! Совет сорока шести обвиняет вас в убийстве человека без приказа! Прошу следовать за нами.
***
Дворец был пуст, тих и светел. Шаги Сенджумару отдавались эхом, и она остановилась в центре возле поднимавшихся вверх ступенек, разглядывая голые стены зала. Все было белым и стерильным, но не так, как в тех же лабораториях Двенадцатого, где всегда кипела работа, а пропитано затхлостью нежилого места.
Интересно, как там Маюри? Удалось ли ему теперь проявить себя?
Для нее все изменилось. Сенджумару фыркнула, вспоминая, как заливался соловьем перед ней Совет сорока шести. Якобы с новым инструментом для измерения баланса они с легкостью решат проблему с квинси. Название еще совершенно дурацкое придумали — шкала Шутары.
Как будто можно было вот так, одним махом, покончить со всем. Как будто эта битва в мире живых была последней. Эти черные или белые лохмотья, залитые кровью, вспышки голубых стрел и разноцветных кидо, крики «Месть!» и вопли ярости. Бой, в который она не могла пойти, за которым не могла даже наблюдать, — в измерение Короля не проникало ни звука из других миров.
Теперь у Сенджумару была своя война. И новая сила, данная ей Королем душ для этого.
И для начала нужно что-то сделать с этими стенами.
Сенджумару запрокинула голову, сероватое крошево хрупнуло под ногами, и в воздухе разлился запах паленой шерсти. Из-за ее спины, расправляя пестрый отрез ткани, взмыли вверх костяные руки.
***
Маюри не знал, как ему удавалось не сойти с ума.
Не знал, не сошел ли он с ума.
Сначала Маюри вскидывался на каждый шорох, ожидая, что кто-то вмешается и осободит его: Унохана, его капитан, да хоть сам Ямамото. Кто-то должен был вступиться, объяснить, что произошла чудовищная ошибка — Маюри не убивал квинси, просто самовольно перенес того в Общество душ. Самым строгим наказанием в этом случае должно было быть понижение в звании, а никак не заключение в Гнезде Личинок.
Но дни шли, и стало ясно, что о нем все забыли. Тогда Маюри впервые подумал, что лучше было бы сразу сдохнуть. Что могло быть проще? Оказать сопротивление при задержании — одна искра, и его запасов взрывчатки хватило бы, чтобы уничтожить всю лабораторию. Все лучше, чем постепенно сходить с ума от безмолвия и бездействия.
Единственная одиночная камера — какая честь, подумать только! В ней всегда царил полумрак, и легко было потерять счет дням, если бы еду не приносили регулярно.
Это было, пожалуй, единственным его развлечением. Маюри вяло пережевывал пищу, отпивал воду из чашки, старательно отводя взгляд. Он боялся своего лица с тех пор, как однажды в отражении увидел чужие темные глаза с густыми ресницами вместо своих, желтых.
Затем пришли другие мысли. Каждый раз вывод о причине его бед был неизменным — это Сенджумару была во всем виновата. Несомненно, она что-то углядела в его кабинете и сдала его Онмицукидо. Иначе и быть не могло.
Маюри буравил взглядом прутья решетки, и если бы не ограничивающие силу кандалы, они бы просто разлетелись на рейши. Ненависть копошилась внутри кучкой опарышей. Маюри корчился на кушетке, беспомощно шепча пересохшими губами вобравшее все его устремления имя. Перед глазами проносились отдающие желчью безумные картины. Как он убивает Сенджумару. Как она убивает его. Как она задыхается от яда Ашисоги Джизо. Как он разрезает ее плоть, кусок за куском. Как он заставляет почувствовать весь его ад. Как она сидит здесь, вместо него.
А потом злость прошла, словно что-то выело изнутри весь яд. Осталось тупое безразличие и неизменные белые стены камеры.
Однажды на прутья решетки легли сухощавые ладони, и их обладатель просунул внутрь растрепанную голову. Маюри скептически поднял бровь на приветствие, а когда тот предложил ему выйти на свободу — просто расхохотался.
-
-
03.07.2014 в 21:53«…из-за вмешательства Пятого офицера Двенадцатого отряда Куроцучи Маюри, операция была свернута. За ним была установлена слежка…
…Квинси, обнаружившие пропажу объекта и остаточную реяцу шинигами, предприняли атаку на дежурный отряд. Причиной нападения они объявили месть. В сложившейся ситуации Совет сорока шести принял решение незамедлительно начать боевые действия…
…Ввиду данных обстоятельств и широкой осведомленности Куроцучи Маюри к нему была применена мера пресечения в виде заключения сроком двести лет с правом амнистии».
Капитан Двенадцатого отряда Урахара Киске любовно погладил тисненые буквы. Личное дело Куроцучи он, казалось, знал наизусть. Как удачно, что о талантливом и целеустремленном парне, обладавшем к тому же секретными сведениями о гиконганах Хикифуне, все позабыли. Забавно, что даже она не предприняла ничего, чтобы освободить своего офицера, когда утихла шумиха после уничтожения квинси. Ну что ж, ему достался отличный подарок от предшественника.
Урахара задумчиво поскреб щеку с уже отрастающей щетиной. Ему отчаянно не хватало таких: самоуверенных и увлеченных. Оставалось только сделать Куроцучи предложение, перед которым тот не сможет устоять.
Мурлыча себе под нос, Урахара начал составлять прошение к Совету сорока шести.
***
Кто бы мог подумать, что обещанное Урахарой место освободится так быстро?
Маюри давно привык не ждать поздравлений тридцатого марта. В этот раз он подготовил подарок себе сам.
— Капитан, все готово.
Акон топтался в дверях, растирая едва затянувшийся ожог на тыльной стороне кисти. Маюри, на ходу просовывая голову в халат, направился за ним.
После полутемных коридоров стерильная белизна лаборатории почти ослепила глаза. На операционном столе алел волокнами ничем не прикрытых мышц полуготовый гигай.
«Им нужен лейтенант? Хрен там я позволю одному из этих полудурков вертеться рядом», — думал Маюри и насвистывал про себя, перетягивая плечо жгутом и протирая спиртом сгиб локтя. Даже сопение суетившегося с аппаратом для переливания Акона не раздражало — согласно расчетам, реяцу клона при использовании его крови могла быть близкой к капитанскому уровню. Приятная мелочь: технология создания модифицированного гигая предполагала получение практически полной копии Маюри — характер, привычки, вид реяцу, уровень интеллекта, и даже внешность, — отменную свинью удастся подложить Готею после всех их... кандидатов.
Оставался последний шаг — создать слепок своей реяцу и отключить систему жизнеобеспечения, после чего клон мог функционировать уже самостоятельно. Маюри почти ласково разжал челюсти гигая и опустил гиконган на язык, затем положил ладони ему на грудь, направляя в них всю рейреку.
Тело впитывало силу неохотно, сопротивлялось усилию, но постепенно, начиная с пальцев ног, нарастала кожа.
— Давай же, — прошептал Маюри, и реяцу вырвалась с кончиков пальцев, окутывая гигай.
Акон вцепился в противоположный край стола, пытаясь разглядеть хоть что-то в клубящихся волнах.
— Что стоишь, балбес? — окрикнул Маюри.
Акон опомнился и бросился к нему. Когда он промакнул капли пота на висках полотенцем, стало намного легче. Даже удалось не зашататься от слабости на ватных коленях.
Приторно-розовая муть реяцу рассеивалась, открывая невероятную, невозможную и невыносимую картину. Маюри увидел те же тонкие конечности, округлую тяжесть грудей, рассыпавшуюся по лбу темную челку и даже спадавшие с висков пряди.
— Дерьмо!
Сенджумару. Тварь. Не жизнь — саму кровь отравила.
Новая волна реяцу, гораздо мощнее предыдущей, залила лабораторию, превращая стекло в белоснежную пыль, выжигая пластмассу до вонючей сажи, выворачивая титановые листы лепестками диковинных цветов. Саднившая от пощечины рука Маюри повисла плетью, и в сторону отчаянно кашлявшего Акона, заинтересованным взглядом ощупывавшего создание, он смог только испепеляюще зыркнуть. Тот с вежливой поспешностью склонил голову, опуская глаза в пол.
Маюри поднес ладонь к лицу, вглядываясь и не узнавая, не понимая и не веря, что он сам, своими руками создал это. Эту.
Маюри почувствовал прохладное касание. Не горящую щеку погладила — ударившую руку. А глаза, зеленые, лживые, с таким знакомым пренебрежением глядели на него снизу вверх, и Маюри, задыхаясь яростью и брызжа слюной, завизжал:
— Не смей! Молчать!
Она сжалась в комок перед Маюри, только сложенные на груди руки чуть подрагивали.
— Это — приказ! Ты... будешь молчать. Будешь немой. Будешь жить в немоте сна. Поняла? Нему?!
— Да, Маюри-сама.
-
-
03.07.2014 в 23:17-
-
04.07.2014 в 11:02спасибо за фик
-
-
04.07.2014 в 18:05seane, рад, что вам понравилось)
-
-
18.07.2014 в 20:43-
-
20.07.2014 в 04:11-
-
12.02.2024 в 14:29Хотел бы поделиться с вами своим актуальным опытом поиска проверенного автосервиса в Оренбурге. После нескольких разочарований, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — AutoLife.
Что мне особенно понравилось в AutoLife, так это мастерство специалистов каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только с превосходным результатом решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили полезные рекомендации по его дальнейшему обслуживанию.
Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько трудно порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете проверенный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на AutoLife 56, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают с 10 утра до 8 вечера, каждый день, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.
Надеюсь, мой опыт окажется информативным для кого-то из вас. Буду рад почитать ваши отзывы, если решите воспользоваться услугами AutoLife56.
Ремонт топливной системы
Дополнительный материал
Не игнорируйте: АвтоЛайф 56 — ваш надежный партнер в мире авторемонта в Оренбурге Поиск лучшего автосервиса в Оренбурге завершился успехом: сервис AutoLife56 Не теряйте: АвтоЛайф 56 — ваш надежный партнер в мире авторемонта в Оренбурге Откройте для себя о автосервисе AutoLife: почему стоит выбрать нас в ремонте автомобилях в Оренбурге Поиск проверенного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: AutoLife56 4_5ddf9
-
-
19.02.2024 в 18:54eroscenu.ru/?page=30620
eroscenu.ru/?page=15846
eroscenu.ru/?page=2040
eroscenu.ru/?page=14088
eroscenu.ru/?page=46084
eroscenu.ru/?page=9209
eroscenu.ru/?page=24794
eroscenu.ru/?page=36239
eroscenu.ru/?page=42057
eroscenu.ru/?page=31711
eroscenu.ru/?page=33252
eroscenu.ru/?page=22066
eroscenu.ru/?page=7973
eroscenu.ru/?page=40663
eroscenu.ru/?page=2176
eroscenu.ru/?page=23982
eroscenu.ru/?page=36412
eroscenu.ru/?page=38996
eroscenu.ru/?page=33860
eroscenu.ru/?page=29126
спортивные ссылки отборные ссылки финансовые ссылки финансовые ссылки научно-популярные ссылки отборные ссылки рекомендованные ссылки нужные ссылки культурные ссылки научно-популярные ссылки 9e8c1_f