Автор: Пэмдар
Бета: Это не моя нога
Иллюстратор: Это не моя нога
Пейринг/Персонажи: Гриммджо/Орихиме, Гриммджо/Орихиме/Улькиорра
Тип: гет, слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: приключения, романс
Размер: миди (11 тыс. слов)
Саммари: Орихиме – арранкар-нумерос и женщина Гриммджо. Улькиорра, Гриммджо и Орихиме отправляются на совместное задание, на первый взгляд не предвещающее особых сложностей, но проваливают его. Улькиорра пытается выяснить, что скрывают Гриммджо и Орихиме и как это связано с его странной болезнью, симптомы которой стали появляться сразу после возвращения с задания. Болезнь прогрессирует, а Орихиме и Гриммджо все чаще оказываются рядом с Улькиоррой
Примечания: фик написан на Bleach MiniBang-2014
Предупреждения: AU, тройничок
Ссылка на скачивание текста: doc || rtf
Ссылка на скачивание иллюстраций: архив, png
Глава 1
Улькиорра переводил взгляд с одного монитора на другой. Никто не подходил идеально. Хотелось выполнить задание без лишних конфликтов — значит, не Исида Урю и не Ясутора Садо. Но достаточно ли сильна связь Куросаки Ичиго с друзьями, которые не обладали необычными способностями? Слишком мало данных.
— Девушка, — Орихиме чуть наклонилась, задумчиво разглядывая монитор с Арисавой Тацки. — Спасение девушки — это так романтично.
Гриммджо тоже склонился к монитору, прижавшись грудью к спине Орихиме и обняв ее за талию. В очередной раз демонстрировал свое право, как будто следов реяцу было недостаточно. Это отвлекало. Они оба только и делали, что отвлекали Улькиорру.
— Гриммджо, напомни мне, что твоя женщина здесь делает? — едва слышно вздохнув, спросил Улькиорра. Хватало ему и того, что приходилось терпеть самого Гриммджо — к сожалению, без него задание не выполнить, кто-то должен отвлекать Куросаки Ичиго. Сила того за последние дни очень быстро возросла по необъяснимым причинам, и Улькиорре это не нравилось.
— А она идет с нами, — Гриммджо довольно оскалился и крепче прижал Орихиме к себе. — Айзен приказал.
Орихиме удивленно вскинула брови, но тут же радостно заулыбалась. Раньше в Генсей она не выходила, и наверняка ей хотелось посмотреть на него, как и всем остальным. Улькиорре сначала тоже было интересно, но одного визита туда хватило за глаза, чтобы утолить любопытство. Слишком ярко и шумно.
Улькиорра задумался. Он не видел необходимости в присутствии Орихиме, но Айзен мог желать подстраховаться за счет ее целебной силы или изучить действие этих способностей в условиях другого мира. Или — кто знает — просто подарить Орихиме это путешествие.
Когда Орихиме стала арранкаром, ей присвоили номер, следующий сразу за номерами Лоли и Меноли, и с тех пор каждый день один час вечером она проводила наедине с Айзеном. Улькиорра сделал вполне однозначные выводы и не обращал на нее внимания.
А потом Гриммджо перевернул все выводы с ног на голову. Как всегда.
Так или иначе, Айзену виднее. Улькиорра решил, что если будет беспокоить его ненужными уточнениями перед самой операцией, то продемонстрирует свою некомпетентность. Значит, Орихиме отправится с ними.
Но Улькиорра по-прежнему оставался руководителем операции, поэтому сказал:
— Она пойдет со мной, а не с тобой.
Возмущенный вопль того стоил, и Улькиорра едва заметно усмехнулся. Это компенсировало все предыдущее раздражение. Впрочем, он сказал это не только ради того, чтобы позлить Гриммджо.
Как ни странно, совет Орихиме казался дельным. Ичиго был в близких, пусть и не романтических, отношениях с Тацки, а с женщиной наверняка можно будет обойтись без лишних конфликтов. Важно, чтобы она пошла с ними добровольно, что сильно облегчило бы дальнейшее взаимодействие. На это больше шансов, если с Улькиоррой будет другая женщина.
Тем более такая, как Орихиме — внешне настолько невинная и безопасная, что даже Улькиорра рядом с ней против воли расслаблялся. Приходилось постоянно напоминать себе, что никогда не стоит терять бдительность. Особенно когда Гриммджо тоже находился близко.
— Значит, Арисава Тацки, — подытожил Улькиорра и поднялся со стула. Он ожидал, что Гриммджо и Орихиме отодвинутся, чтобы освободить ему пространство и уступить дорогу, но те даже не пошевелились, из-за чего чуть не столкнулись с ним.
Впервые Улькиорра задумался, что это задание может даться ему нелегко. И дело вряд ли будет во внешних причинах.
***
Чтобы эффектно появиться в нужный момент, иногда приходится долго ждать. Улькиорра и Орихиме стояли в подпространстве и наблюдали через полупрозрачную разделяющую завесу за Генсеем, за той его улицей, по которой должна была возвращаться из школы Тацки.
Улькиорра отстраненно размышлял о том, что было бы намного удобнее вести переговоры в каком-нибудь из подпространств между мирами. Тогда не нужно было бы торопиться и опасаться, что их засекут радары шинигами. Но прогулки по Дангаю вряд ли входили в ближайшие планы Тацки, поэтому приходилось действовать так.
Орихиме, вопреки опасениям Улькиорры, молчала и задумчиво смотрела на улицу. Между ее бровей залегла складка, как будто она пыталась что-то вспомнить или понять, но не могла.
Заняться было нечем, вид улицы не радовал разнообразием, и Улькиорра принялся разглядывать Орихиме. Он все больше убеждался, что взять ее с собой было хорошей идеей. Айзен действительно просчитывал все варианты. Орихиме с ее маской в форме венка из маленьких белых цветков вокруг головы и миловидным лицом выглядела очень дружелюбно, на Тацки должно повлиять. Улькиорра сам бы купился на ее внешний вид, если бы не знал, как становятся адьюкасами. Орихиме ела себе подобных, как и остальные адьюкасы, чтобы выжить и сохранить разум. Иначе не бывало.
Правда, глядя на то, как она нервно теребит платье, представить ее с куском сырого мяса в зубах никак не получалось. В отличие от того же Гриммджо, но эти двое как-то ухитрялись находить общий язык. Любопытный феномен арранкарской коммуникации.
Да, любопытство. Этим словом очень удобно было объяснять собственную заинтересованность.
— Так светло и ярко, — пробормотала Орихиме себе под нос, глядя на проезжающий мимо красный грузовик с рекламой какого-то напитка.
— Я задам вопрос, — сказал Улькиорра, раз уж молчание все равно было нарушено. — Ты можешь не отвечать.
Орихиме повернулась к нему, воплощая собой внимание. Улькиорра почти пожалел, что начал этот разговор, но он ненавидел что-то не понимать.
— Почему Гриммджо? — спросил Улькиорра. Про историю их знакомства он знал лишь то, что однажды Гриммджо спас Орихиме от нападок Лоли и Меноли. Их пара была странной, они даже одевались совершенно по-разному, насколько это позволяла арранкарская форма, и плотно закрытые длинные платья Орихиме резко контрастировали с распахнутыми короткими куртками Гриммджо.
Но это были мелочи. Более любопытным Улькиорре казалось то, что визиты Орихиме к Айзену не прекратились даже после того, как она стала плотно общаться с Гриммджо. И, кажется, такое положение дел всех устраивало.
Не ожидавшая подобного вопроса Орихиме покраснела. Улькиорра списал свое внезапное любопытство на влияние момента и мысленно переключился на очередное прокручивание плана в голове, уже не надеясь услышать ответ, но через минуту Орихиме сказала:
— У него такой забавный цвет волос.
Теперь пришел черед Улькиорры удивляться. Он вновь повернулся к Орихиме и посмотрел на нее так, словно впервые видел. Неожиданный ответ, Гриммджо наверняка бы пришел в ярость, если бы услышал это. Или нет, Улькиорра уже ни за что бы не поручился.
Забавный цвет волос, надо же. На щеках Орихиме все еще блуждал румянец, но теперь она улыбалась.
— И Гриммджо-кун, он такой… — Орихиме помолчала, словно подбирала нужное слово. — Такой живой. Особенно по сравнению с остальными Пустыми. Ой, Улькиорра-кун, я не хотела сказать, что ты не… Ой, то есть Улькиорра-сан! Улькиорра-сама?..
Окончательно запутавшись, она смешно замахала руками. Улькиорра продолжал удивленно на нее смотреть — так к нему еще никто не обращался. Это было странно и нелогично, друзьями они точно не являлись. Зато стала видна как минимум одна черта характера Орихиме, общая с Гриммджо: оба были до неприличия непосредственны.
От необходимости комментировать Улькиорру спасла появившаяся на дороге Тацки. Орихиме резво открыла подпространство, и они одновременно ступили на асфальт.
То, что что-то пошло не так, Улькиорра почувствовал почти сразу. Реяцу Гриммджо была слишком слабая. Возможно, их с Ичиго бой состоялся дальше, чем предполагалось изначально. Или Гриммджо был серьезно ранен. Стоило вернуться в подпространство и оценить ситуацию оттуда, но Тацки уже заметила их, поэтому Улькиорра решил придерживаться первоначального плана.
— Стой, женщина, — сказал он холодно. Тацки действительно остановилась, нахмурилась, а потом глаза ее расширились то ли от испуга, то ли от удивления. Но смотрела она совсем не на Улькиорру.
— Орихиме… — полувопросительно пробормотала Тацки, а следом уже уверенно крикнула: — Орихиме!
— Я?.. — Орихиме рефлекторно сделала шаг назад и прижала руку к груди, как будто собралась обороняться — Тацки она явно не узнавала. Улькиорра и сам не понимал, что происходит. Откуда человеческая женщина могла знать имя арранкара, который никогда не появлялся в Генсее?
— Ты меня не помнишь? Орихиме, это я, Тацки! — она рванула вперед, словно желая вцепиться в Орихиме и начать ее трясти. Улькиорра сделал шаг между ними, и это простое движение стоило ему секундной потери контроля.
Ичиго приближался слишком быстро. Отстраненно оценивая уровень его резко возросшей силы, Улькиорра достал меч и приготовился отбить удар. Атаковать первым он уже не успевал.
Значит, Гриммджо все-таки провалился. Ичиго слетел прямо с неба с мечом наизготовку и в маске, как у Пустого. Видимо, она и была причиной скачка его силы — реяцу давила сильнее, и к ней примешались новые, пустые нотки. Айзена наверняка заинтересует эта информация.
Защититься самому Улькиорре не удалось — Орихиме взмахнула рукой, с ее венка слетели три лепестка и растянулись в костяной щит между ним и Ичиго.
Удар меча Ичиго пришелся по щиту. Улькиорра продолжал принимать защитную позицию, крепче стискивая рукоять меча и ожидая, что щит расколется, осколки полетят в разные стороны, а Ичиго продолжит атаку. Но целую секунду ничего не происходило, даже звуки как будто пропали.
А потом раздался взрыв, и Улькиорра потонул в оранжевом мареве.
***
Глаза Улькиорры замечали все, даже то, что он сам упускал. Иногда полезно было раздавить один и еще раз проанализировать увиденное. Но делать это при всей Эспаде Улькиорра не любил, пусть никогда и не высказывал недовольства в открытую. При таком способе передачи информации невозможно было соврать или умолчать о чем-нибудь, оставив хоть что-то только для себя.
Айзен пожелал посмотреть события с того момента, как Гриммджо сказал, что Орихиме должна отправиться на задание. Как оказалось, такого приказа никто никогда не отдавал. Улькиорра раздавил правый глаз и попытался отрешиться, но против воли замечал новые детали: вот Гриммджо едва заметно дернул скулой, когда соврал, вот Орихиме крепче вцепилась в его руку, услышав радостное известие. Она тоже ничего не подозревала.
На моменте, когда Улькиорра из воспоминаний спрашивал Орихиме про Гриммджо, настоящий Гриммджо отчетливо хмыкнул, но комментировать и усугублять свое и без того шаткое положение не стал. Улькиорра скрипнул зубами и пообещал себе впредь внимательнее следить за тем, что говорит на заданиях, даже в подпространствах, где нет камер. Но куда больше его интересовала реакция Айзена на Тацки, когда та назвала Орихиме по имени.
Айзен никак не реагировал, продолжая задумчиво смотреть на воспоминания Улькиорры, подперев подбородок рукой. Потом в тронном зале резко стемнело — на этом моменте Улькиорра из воспоминаний потерял сознание.
Дальше не было почти ничего интересного, только темнота, изредка прерываемая вспышками света. Пару раз Улькиорра ненадолго приходил в себя, ловил взглядом Гриммджо — цвет волос у него действительно был забавный — и снова отключался.
— Достаточно, — сказал Айзен, когда Улькиорра из воспоминаний окончательно пришел в себя — в Лас Ночес, под светящимся целебным куполом. — Орихиме, расскажи, что было после взрыва.
Орихиме выглядела смущенной и испуганной, но что-то подсказывало, что переживает она вовсе не за себя.
— Я оттащила Улькиорру-к…Улькиорру в подпространство. Там нас нашел Гриммджо, он тоже был ранен, — сказала Орихиме. Она стояла между Улькиоррой и Гриммджо, и втроем они наверняка напоминали провинившихся школьников, а не арранкаров. Глупая ассоциация, но отделаться от нее никак не получалось. — Я подлечила немного обоих, Гриммджо помог донести Улькиорру до Лас Ночес, и уже здесь я вылечила их до конца. Дальше вы знаете.
Улькиорра тоже знал — их почти сразу отвели в тронный зал. Его до сих пор немного покачивало после лечения, и голова кружилась, но он заставил себя стоять прямо.
— Спасибо, Орихиме, — кивнул Айзен, словно ожидал услышать именно это. — Ты можешь идти, отдыхай.
Орихиме бросила испуганный взгляд на Гриммджо, потом почему-то на Улькиорру, но спорить не решилась, поклонилась и быстро ушла. Подождав, пока за ней закроется дверь, Айзен прикрыл глаза и произнес:
— Гриммджо. Ты оказался слишком слаб, чтобы сдержать Ичиго, и провалил порученное тебе задание. Мало того, ты посмел соврать своим братьям от моего имени.
Гриммджо отчаянно оскалился.
— Подумаешь, захотелось немного прогуляться по-семейному с братом Улькиоррой и сестрой Орихиме.
Айзен даже бровью не повел, но его реяцу пригнула Гриммджо к полу, заставила упасть на колени, сжав кулаки от боли. Улькиорра и сам устоял с трудом — ноги едва не подкосились, а по шее поползли капли пота. Тронный зал поплыл перед глазами, превращаясь в единое белое месиво. Мысли вылетели из головы, и приходилось сосредоточить все силы на том, чтобы дышать. Кто бы мог подумать, что это такой сложный процесс, но каждый вдох казался маленьким подвигом.
Реяцу давила сильнее обычного, раньше Улькиорра так не реагировал. Либо сила Айзена возросла, либо Улькиорра не до конца оправился после взрыва. Гриммджо был совсем плох и не смог встать даже после того, как давление прекратилось.
— Улькиорра, — Айзен снова переключил свое внимание, его ласковый властный голос как будто проникал прямо в сознание. — Я не вижу твоей вины в провале дела. Только в том, что ты не уточнил вопрос участия Орихиме у меня лично. Но я отстраняю тебя от дальнейшей работы со всем, что касается Куросаки Ичиго. Отдохни, ты неважно выглядишь.
Улькиорра не столько услышал, сколько почувствовал, как зашевелились остальные арранкары. Айзен был прав, разумеется, но своими словами он практически официально объявил Улькиорру слабым. Значит, в ближайшее время нужно быть настороже: борьба за места в Эспаде никогда не прекращалась.
Гриммджо между тем медленно поднялся, опираясь на пол. Теперь ему хватило ума держать язык за зубами. Улькиорра смог глубоко вдохнуть и на секунду даже поверил, что на этом все закончится. Орихиме отпустили, сам Улькиорра лишь отстранен. Гриммджо, вероятно, потерял место, но он свое отвоюет, это не запрещалось.
А потом вперед плавно шагнул Тоусен, и Улькиорра понял: ничего еще не закончилось.
***
Из тронного зала Улькиорра и Гриммджо вышли одновременно и даже синхронно сделали пару шагов вперед. Потом Гриммджо стал заваливаться набок, и Улькиорра подхватил его, стараясь не задеть обрубок руки. Движение вышло практически рефлекторным, но шанс уйти был утерян — теперь это смотрелось бы совсем нелогично.
Гриммджо слабо усмехнулся. Не обращая на него внимания, Улькиорра оглянулся в поисках Орихиме. Отчего-то ему казалось, что та будет ждать у дверей, но ее нигде не было видно.
— А у меня не хочешь спросить, почему Орихиме? — поинтересовался Гриммджо, словно более важных проблем у него не было. На прижженный кидо Тоусена обрубок руки он даже не смотрел.
Улькиорра не ответил, пытаясь решить, где искать Орихиме. Он чувствовал ее реяцу, но отчего-то не мог определить направление. Его пескиза сбоила.
Орихиме была во фракции Неллиел, и их комнаты располагались рядом. Когда-то давно Орихиме вылечила у Неллиел серьезную травму головы, полученную в бою с Нойторой, и помогла ей сохранить место в Эспаде, но подробностями этой истории Улькиорра не интересовался.
Неллиел как будто коллекционировала странных фрасьонов. Легко было представить, как Орихиме пьет чай с пирожными в компании Пеше и Дондочакки или играет с ними в прятки, но вряд ли она пошла бы к ним сейчас. Значит, комната Гриммджо.
— Потому что у нее большие сиськи, — не обращая внимания на текущий по лицу пот, Гриммджо продолжал разговаривать сам с собой. Он был очень горячий, как будто у него уже начался жар — Улькиорра чувствовал исходящее от него тепло даже через одежду. — А знаешь, что в ней еще необычного? У нее нет дыры Пустого!
Гриммджо объявил это таким торжествующим тоном, как будто чувствовал в отсутствии у Орихиме дыры свою личную заслугу. Возможно, у него начинался не только жар, но и бред.
— Не все любят демонстрировать свою дыру, как некоторые, — ответил Улькиорра, таща Гриммджо вперед по коридору, и тут же понял, что сказал глупость. Конечно, закрытые платья Орихиме не были для Гриммджо помехой.
— Я искал, — Гриммджо похабно улыбнулся, подтверждая мысль.
— У некоторых арранкаров дыры располагаются на внутренних органах, — вновь парировал Улькиорра, не понимая, зачем ввязался в этот спор и зачем вообще помогает Гриммджо. Возможно, потому что чувствовал свою ответственность за провал задания — он был назначен руководителем и не справился. Или потому что разум твердил, не умолкая: Гриммджо без руки — это неправильно, так быть не должно.
Как бы то ни было, помогать Айзен не запрещал, и Улькиорра продолжал тащить Гриммджо вперед. Тот замолчал, то ли задумавшись над словами про внутренние органы, то ли потому что берег силы.
Гриммджо оказался не только чересчур горячим, но и неожиданно тяжелым. В Уэко Мундо комплекция не играла роли, только духовная сила. Вероятно, Айзен прав, и Улькиорре действительно нужно отдохнуть, раз он испытывал затруднения даже в том, чтобы поддерживать более слабого арранкара.
Как Улькиорра и предполагал, Орихиме встретила их в комнате Гриммджо. Когда она заметила обрубок руки, лицо ее исказилось болью, но взгляд сделался решительным.
— Сюда, — почти приказала Орихиме, указав рукой на кровать. Улькиорра приподнял бровь, удивляясь тону, но спорить не стал: сил становилось все меньше. Он не слишком бережно свалил Гриммджо на кровать и отошел.
Орихиме приподняла обе руки, как обычно делала перед использованием своей силы, в последнюю секунду вдруг остановилась и зачем-то спросила:
— Гриммджо-кун, ты уверен?
— Давай, — ответил тот, широко улыбнувшись.
Прежде чем начать, Орихиме осторожно и нежно провела рукой по его волосам. Гриммджо замер, с нечитаемым выражением лица глядя ей в глаза, а вовсе не на грудь.
Большие сиськи и забавный цвет волос, ну конечно. Улькиорра почувствовал, что присутствует при чем-то сокровенном, не предназначенном для посторонних глаз, и развернулся, чтобы уйти.
— Улькиорра-кун! — окликнула его Орихиме. Эта женщина неисправима.
— Что? — спросил Улькиорра, оглянувшись. Рука Гриммджо под светящимся куполом уже восстанавливалась, и было ясно, что долго шестое место в Эспаде Люппи занимать не будет.
— Если ты захочешь, чтобы… — Орихиме на секунду замялась, но продолжила: — Чтобы я тебя исцелила, то приходи.
Сегодня был первый раз, когда Орихиме лечила его. Про ее необычную для арранкара силу знали все в Лас Ночес, но испытать действие такого исцеления на себе мало кому удавалось. Немногие могли решиться попросить вылечить их у женщины Гриммджо, остальные считали это ниже своего достоинства.
Улькиорра был рад, что его глаза не передают ощущения, только картинку. Никто из присутствующих в тронном зале не смог ощутить приятного тепла, которое разливалось по всему телу от действия купола Орихиме, легкого покалывания в дыре и ладонях и непривычной расслабленности.
И никто не смог ощутить, как осторожно Орихиме провела Улькиорре по волосам, пока думала, что тот без сознания. Улькиорра не видел, только чувствовал теплые пальцы, но теперь был уверен, что ему не приснилось — практически таким же жестом Орихиме погладила по голове Гриммджо.
— Или просто приходи, — продолжила Орихиме. — На чай!
— В любое время, — добавил Гриммджо великодушно. — Только чай с собой приноси.
— Не вижу необходимости, — холодно ответил Улькиорра, но в горле почему-то пересохло. Чай бы ему сейчас не помешал.
Посмотрев на эту странную пару еще пару секунд, Улькиорра развернулся и пошел к себе. Больше его никто не останавливал.
Глава 2
Придя к себе, Улькиорра долго не мог уснуть. Голова раскалывалась, и он ворочался, впервые в жизни задумываясь над тем, как мало вариантов поз для сна оставляет его маска. Получалось лежать только на одном боку и только на пышной подушке, чтобы рог утопал в ней, принося минимум неудобств.
Гриммджо было проще, тот мог спать на спине. Представить, насколько Орихиме мешают ее цветы, не удавалось. Может быть, она их не замечает, а может быть, тоже вынуждена спать на пышной подушке. Или на плече Гриммджо.
Недоумевая, почему вообще об этом рассуждает, Улькиорра все-таки погрузился в сон. Ему снилось что-то неприятное, как будто рядом была опасность, а он не мог ни открыть глаза, ни пошевелиться, ни произнести хоть слово, хотя хотелось кричать во все горло. Абсолютная беспомощность, даже звуки долетали как сквозь вату. Странные звуки, напоминающие скрежет колесиков.
Резко дернувшись, Улькиорра проснулся — и не поверил своим глазам.
На краешке его кровати сидела Орихиме, а за ее спиной маячил Гриммджо. Он лениво опирался на тележку с едой. На подносе в суповой тарелке дымилось какое-то подозрительное варево.
— Серьезно? — спросил Улькиорра, медленно садясь. Увиденная картина не входила в его представления о счастливом утре. То есть если бы он составлял топ из наиболее приятных вариантов утра, то сегодняшнее точно находилось бы в последней сотне, где-нибудь между землетрясением в Уэко Мундо и попытками фрасьонов Неллиел поиграть в прятки в его комнате.
— Ты вчера выглядел больным, и я решила приготовить тебе куриный бульон, — Орихиме улыбнулась и подскочила с кровати, едва не перевернув тележку. Что бы ни дымилось в тарелке, курицу оно точно не напоминало.
— Ты просто обязан попробовать ее стряпню, — добавил Гриммджо и бесцеремонно уселся на кровать Улькиорры, на то место, где только что сидела Орихиме. — Почему я один должен страдать?
Наглость этих двоих настолько превышала все пределы, что Улькиорра даже не нашел в себе сил удивляться. Или у него просто не было сил ни на что — голова перестала раскалываться, зато дыра неприятно пульсировала, а глаза резало. Казалось, что все цвета в комнате стали ярче, даже светло-серые стены. На Гриммджо и Орихиме смотреть вообще было почти больно.
Еще какие-то крошки прилипли к щеке, и Улькиорра раздраженно смахнул их. Непонятно, откуда они взялись — привычки есть в постели у него никогда не было. Но, возможно, сегодня стоило сделать исключение.
— Если я отравлюсь и умру, то вас накажут за диверсию, — сказал Улькиорра и взял тарелку. Резкий запах оглушил до помутнения в глазах, но отступать было поздно.
Отправив в рот одну ложку, Улькиорра замер. Он никогда раньше не испытывал столько ярких вкусов сразу: бульон казался одновременно острым, кислым, сладким и соленым. Курицей, правда, по-прежнему не пахло.
Увидев, что Орихиме внимательно следит за его реакцией, Улькиорра сказал:
— Очень… насыщенно.
Орихиме расцвела, будто восприняла это как комплимент, а Гриммджо заржал в голос. У него снова было две руки, но что-то в его образе все равно казалось неправильным.
Спустя пару секунд Улькиорра понял, что именно: Гриммджо был в плотно застегнутой куртке. Кажется, Орихиме все-таки повлияла на него своим вкусом в одежде. Лишь бы тоже готовить не начал.
Тем не менее Улькиорра заставил себя осилить всю тарелку — только чтобы посмотреть, как удивленно вытянется лицо Гриммджо. И как теплее улыбнется Орихиме.
Когда с тем, что по недоразумению называлось куриным бульоном, было покончено, Улькиорра отложил тарелку и вопросительно уставился на гостей: что дальше? Не пришли же они только ради того, чтобы принести ему завтрак в постель.
Но они не переставали удивлять: Гриммджо откинулся на спину, едва не задевая ноги Улькиорры, а Орихиме направилась к двери.
— Я пойду, меня ждет Айзен-сама. Попросил сегодня утром прийти, невежливо будет опаздывать, — бросила она и побежала прочь, взмахнув подолом платья.
Удивительно было слышать это «невежливо опаздывать» по отношению к Айзену, другой арранкар наверняка бы выразился как-нибудь вроде «он мне голову оторвет и на нос Меноса насадит». Орихиме вообще не переставала удивлять, и Улькиорра не понимал, почему так мало обращал на нее внимание раньше.
Гриммджо проводил ее хмурым взглядом, но в этом взгляде не было ревности и злости. Скорее что-то похожее на легкое беспокойство.
— Ты не отпустил ее одну отнести мне бульон, но совсем не переживаешь из-за Айзена? — спросил Улькиорра. Свое любопытство он привык удовлетворять полностью.
Вместо ожидаемого возмущения Гриммджо удивленно уставился на него, а потом снова заржал во весь голос. Улькиорра против воли поморщился — было слишком громко.
— Ты думал, она и… — отсмеявшись, Гриммджо продолжал улыбаться. — Ты удивишься, Улькиорра, но Айзен трахает не всех в Лас Ночес. Орихиме лечит ему Хогиоку.
— Лечит Хогиоку? — непонимающе переспросил Улькиорра. Гриммджо только неопределенно покрутил в воздухе рукой — не похоже, чтобы этот вопрос его сильно волновал.
Вряд ли Хогиоку действительно нуждалось в лечении в буквальном понимании этого слова. Но еще вчера, наблюдая вблизи силы Орихиме, Улькиорра предположил, что она исцеляет не в привычном смысле, а как будто убирает негативные воздействия, отматывая время вспять. Рука Гриммджо не вырастала заново, она просто появлялась там, где и была.
Значит, Айзен экспериментировал над тем, как силы Орихиме влияют на Хогиоку. Возможно, хотел его улучшить или исправить какой-то дефект. Это многое объясняло.
Разве что кроме того, почему Гриммджо развалился на кровати Улькиорры, как на своей собственной.
— Чем собираешься сегодня заниматься? — спросил Гриммджо таким тоном, словно задавал этот вопрос Улькиорре каждое утро последние лет пять.
— Для начала, выставлю тебя за дверь, — ответил Улькиорра, откидывая одеяло и поднимаясь. От резкого движения в глазах потемнело, но он не стал подавать виду. — Потом попытаюсь выяснить, почему мы провалились.
— Тебя же отстранили от задания, — фыркнул Гриммджо.
— А тебя выгнали из Эспады.
Гриммджо злобно глянул в ответ. Вот теперь Улькиорра почти перестал чувствовать неправильность происходящего — такой Гриммджо был знакомым и понятным.
Улькиорра успел сходить в душ, вернуться и переодеться. Каждое движение давалось с трудом, но показывать слабость при Гриммджо не хотелось. Тот продолжал валяться на кровати, не предпринимая попыток убраться. И пусть, с ним даже спорить не хотелось.
Подал голос Гриммджо только тогда, когда Улькиорра уже открыл дверь и собрался выходить из комнаты.
— А круто там в Генсее, а? — ни с того ни с сего спросил Гриммджо.
— Слишком ярко, — ответил Улькиорра, глядя в его голубые глаза. Их цвет почему-то больше совсем не раздражал.
***
Оказавшись за дверью своей комнаты, Улькиорра медленно вдохнул и задержал дыхание. Дыра по-прежнему пульсировала, и голова немного кружилась. Слишком много последствий для обычного взрыва. Значит, взрыв был не совсем обычный.
Улькиорра стоял, пользуясь передышкой и размышляя, куда двинуться дальше. Можно было пойти к Заэлю и описать свое состояние. Тот наверняка нашел бы объяснение странным симптомам и устранил их. А можно было заняться поисками ошибки, которая привела к провалу операции.
Подумав, Улькиорра решил остановиться на последнем варианте и направился в информационный центр. Кажется, состояние здоровья улучшалось — по крайней мере, вернулось ощущение реяцу, и можно было легко почувствовать того же Гриммджо через стену. А появляться в лаборатории Заэля без крайней необходимости не хотелось: Улькиорра не боялся его, но иногда ему казалось, что настолько сильным безумием можно заразиться и отравить собственный разум.
По дороге Улькиорра тестировал пескизу. Гриммджо, судя по всему, надоело валяться в чужой комнате, и он пошел к себе. Его духовная сила полностью восстановилась, и было непонятно, почему он с таким уровнем проиграл Ичиго, даже когда тот смог использовать свою маску.
Но больше Улькиорру интересовал взрыв. Тогда создалось ощущение, что силы Орихиме и силы Ичиго вступили в резонанс и оттолкнулись друг от друга, как одинаково заряженные электроны.
Возможно, дело было в неожиданно пробудившихся у Ичиго силах Пустого, которые не успели стабилизироваться и потому столь бурно отреагировали на столкновение. Но такого не происходило при его сражениях с другими арранкарами, с тем же Гриммджо. И, в отличие от Орихиме, Ичиго по-прежнему оставался человеком, так с чего бы их силам резонировать?
В памяти снова всплыли слова Тацки, которая отчаянно звала Орихиме, будто давно знала. Не было похоже, что она притворялась. Улькиорра чувствовал близость разгадки, но из-за головокружения ухватить мысль никак не получалось.
— Улькиорра-сама? — пропищал мелкий нумерос, обслуживающий информационный центр.
— Мне нужен внешний Интернет, — приказал Улькиорра холодно. Даже если его отстранили от задания, он продолжал оставаться четвертым в Эспаде, и ему не должны были препятствовать.
Нумерос с неестественно вытянутым лицом, вызывающим подозрения, что он вышел откуда-то из глубин лаборатории Заэля, поклонился и повел его к дальнему компьютеру. Улькиорра шел, пытаясь погасить неожиданное раздражение, причин которого сам не понимал. Смотреть на крысиную голову нумероса он старался как можно меньше.
Очередное изобретение Заэля располагалось в отдельной комнате, доступ туда имела только Эспада, Гин с Тоусеном и сам Айзен. На экран транслировалось изображение с точно такого же компьютера в Генсее. Насколько Улькиорра понимал принцип его работы, оба монитора находились на одном и том же месте, пусть и в разных мирах, и были связаны потоками рейши.
Если бы кто-нибудь пробрался в закрытую комнату с генсейским компьютером, то увидел бы, как его кнопки нажимаются будто сами собой, но небольшая вероятность напугать кого-то из людей Улькиорру не волновала. Он вводил запрос за запросом, пытаясь найти зацепку. Иногда информация лежала на самом виду, нужно было только понять, что искать.
Интуиция подсказывала, что начать следует с Орихиме.
***
Через час Улькиорра узнал достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Он хотел бы продолжить искать информацию, чтобы подкрепить их, но глаза резало так, что они начали слезиться. Кажется, впервые в жизни.
Отодвинув стул, Улькиорра встал и пошел прочь из информационного центра, стараясь держаться поближе к стене. Его мутило, а дыру как будто прошивало искрами тока. Все-таки нужно было сразу пойти к Заэлю, а не тратить время на поиск информации, которая могла подождать.
Так, двигаясь почти вплотную к стене, Улькиорра вышел в коридор. Он медленно шагал, отстраненно размышляя о том, почему раньше не замечал, что все коридоры в Лас Ночес одинаково серые и безжизненные, как бесконечная пустыня Уэко Мундо. Раньше его это не смущало. Никого из арранкаров не смущало.
Зато теперь становилось понятно, почему Айзен сделал внутреннюю сторону купола похожей на небо: наверняка иначе шинигами могли просто сойти с ума. Оставалось только удивляться, почему Улькиорра сам не сошел с ума и почему раньше не любил находиться под куполом, предпочитая ему эти бледные стены.
Сейчас Улькиорре казалось, что если он пробудет среди них еще немного, не увидев ни одного яркого пятна, то точно свихнется и забудет даже собственное имя.
Поворот дался слишком тяжело, Улькиорру повело, и он врезался в стену, не успев подставить руки. Что-то оглушающе хрустнуло, а голову пронзила резкая боль, такая сильная, что пришлось зажмуриться.
Подняв веки, Улькиорра долго не мог поверить своим глазам. На полу валялся обломок его рога. Кусок маски Пустого.
Улькиорра осторожно ощупал скол на голове. На пальцах осталось несколько крошек — таких же, какие он недавно стряхнул с щеки. Его маска крошилась. Кажется, к Заэлю нужно было не просто идти, а бежать из последних сил. Вот только сил не было.
Когда Улькиорра занес ногу для следующего шага, мимо его лица пронеслось лезвие. Он едва успел отскочить и обернулся.
— Улькиорра! — стоящий в конце коридора Нойтора счастливо оскалился. В руке он сжимал рукоять Санта-Терезы.
Вот оно — то, чего Улькиорра ожидал после слов Айзена. Его пытались сместить с четвертого места. Как предсказуемо и как не вовремя.
Улькиорра вытянул вперед палец — одного мощного удара Серо хватит, чтобы указать Нойторе его место или хотя бы просто на время остудить его пыл.
Вместо Серо на пальце блеснула лишь зеленая искра и тут же погасла.
Кажется, Нойтора удивился не меньше Улькиорры — так расширились его глаза. Но сориентировался он быстро и вновь метнул вперед Санта-Терезу. Звякнула цепь, Улькиорра рванул вправо, уже понимая, что не успевает.
Лезвие Санта-Терезы вошло в плечо так легко, как будто у Улькиорры не было иерро. Он пошатнулся и привалился к стене, непотревоженной рукой потянувшись к мечу. Нойтора был быстрее, и когда Улькиорра коснулся рукояти, Санта-Тереза уже вновь летела ему в лицо.
Костяной щит свалился словно с неба, и Санта-Тереза врезалась в него с диком лязгом. Улькиорра против воли ожидал повторения взрыва, но в этот раз лезвие только отлетело в сторону.
— Нойтора-сама! — крикнула появившаяся из-за угла Орихиме. — Нойтора-сама, Нелл-сама просила передать, что она вас ищет!
Нойтора тяжело дышал и, кажется, не до конца понимал, что сейчас произошло. Он чувствовал кровь и слабость, как зверь, и не мог так просто переключиться. Улькиорра прикидывал, каковы шансы отбиться. В таком состоянии они были не особенно высоки, даже если Орихиме поможет.
Но вышедший следом за Орихиме Гриммджо склонил чашу весов в другую сторону. Он выглядел так, как будто совершенно случайно решил прогуляться именно по этому коридору, но встал прямо за спиной Улькиорры. Нойтора перевел взгляд с одного на другого и, сделав какие-то выводы, пошел прочь. Может быть, решил, что шансы не в его пользу, а может быть, упоминание Неллиел так на него подействовало. Во второе верилось больше.
После того как Нойтора скрылся за поворотом, Улькиорра выждал еще пару минут, не шелохнувшись. А потом начал оседать.
Сознание помутилось, но на пол он упасть не успел — чьи-то горячие руки ловко его подхватили.
— Вы меня преследуете? — с трудом выдавил Улькиорра, не открывая глаз.
— Заткнись, — бросил Гриммджо, подтверждая догадку — теперь он тащил его куда-то.
— Моя регенерация… — слова давались с трудом. — Уже должна была…
— Сказал же, заткнись, — в голос Гриммджо прокралось раздражение и, кажется, волнение. Улькиорра не мог сказать наверняка, тьма снова поглотила его сознание.
Когда разум прояснился в следующий раз, Улькиорра уже лежал, чувствуя под головой что-то мягкое. Звуки голосов доносились как сквозь вату.
— Вылечи его, — бросил Гриммджо.
— Нет, — неожиданно твердо сказала Орихиме.
— Вылечи! — Гриммджо практически рычал.
— Нет, — снова тихо ответила Орихиме. — Он должен сам решить.
Улькиорре быстро надоело не принимать участия в обсуждении, и он открыл глаза. Куртки на нем не оказалось, зато плечо было туго перебинтовано. Вряд ли его носили в медпункт, значит, его замотала либо Орихиме, либо Гриммджо. Они воистину были полны сюрпризов.
Голова Улькиорры покоилась на теплых коленях Орихиме. На душе было спокойно, несмотря на все события, и подниматься совсем не хотелось.
— Вы точно меня преследуете, — ответил Улькиорра сам себе, а Гриммджо и Орихиме улыбнулись — совершенно непохоже, но одновременно.
Они сидели в комнате Гриммджо, такой же бесцветной, как и остальной Лас Ночес. Чтобы не смотреть на стены, Улькиорра перевел взгляд с Гриммджо на Орихиме, потом — на ее маску. Россыпь маленьких цветов.
У арранкаров не бывает масок в форме цветов, как не бывает цветов в пустыне Уэко Мундо. Животные — какие угодно, но не растения.
Раз никто не рвался продолжать разговор, Улькиорра решил сделать это сам.
— Несколько лет назад в Генсее попал в автомобильную аварию и погиб некто Иноуе Сора, — начал он. — На аварию пресса не обратила бы внимания, если бы через пару лет на том же месте не погибла его сестра, Иноуе Орихиме.
Из такого положения сложно было разглядеть эмоции на лице Орихиме, но Улькиорра почувствовал, как она напряглась. Гриммджо только сжал челюсти.
— Не знаю, достаточно ли времени прошло с момента смерти, чтобы эволюционировать в адьюкаса. Думаю, ты могла бы успеть, если бы сразу начала пожирать себе подобных. Но ты не пожирала.
— Я не помню ничего до того, как очнулась в тронном зале перед Айзеном с Хогиоку, — голос Орихиме звучал грустно, но не удивленно.
— Я предполагаю, Айзен сделал искусственного арранкара из простой человеческой души, — высказал Улькиорра мысль, тревожившую его с момента выхода из информационного центра. — Может быть, даже специально выбрал душу, наименее склонную к самостоятельной пустолизации. И сильную — обычная, скорее всего, не выдержала бы. Не исключено, что только так у него получилось привить арранкару силы, подобные твоим.
Если Улькиорра был прав, то Орихиме никогда не испытывала этой всепоглощающей пустоты и желания отдать за маску свое сердце, лишь бы огородиться от огромного враждебного мира. И она никогда не испытывала звериный голод и страх потерять свою личность, вынуждающие жрать себе подобных. Раньше Улькиорра считал это естественными и неотъемлемыми составляющими эволюции Пустых, но оказалось, что бывает и по-другому.
Он не мог представить Орихиме с куском мяса Пустого в зубах, потому что этого просто не могло быть.
— Поэтому у тебя нет дыры. Ичиго тоже стал Пустым неестественным путем, его силы еще не стабилизировались, и при столкновении с тобой произошел взрыв, из-за которого я…
— Дело не во взрыве, — вдруг перебил Гриммджо. — А в ее лечении.
Ощущение покоя пропало, дыра снова начала пульсировать. Улькиорра медленно сел, не обращая внимания на ноющую боль в плече, и уже привычно перевел взгляд с Гриммджо на Орихиме.
Они все знали с самого начала.
Орихиме встала с кровати, зачем-то взяла Гриммджо за локоть и заговорила:
— Мне кажется, это все Хогиоку. Моя сила должна была его улучшить, но вышло наоборот, я сама становилась сильнее с каждым разом. Мы заметили, что что-то не так, когда я вылечила Гриммджо после первого боя с Ичиго…
— И я поиграл второй бой, — подхватил Гриммджо. — Мне было почти так же хреново, как тебе сейчас.
Улькиорра лихорадочно соображал. Если он правильно понял, сила Орихиме не просто лечила — она отрицала болезни, раны и все то, что считала чужеродным и неправильным.
Она пыталась очистить их от Пустоты.
Душа, которая стала арранкаром искусственным путем, подсознательно считала Пустоту чем-то вроде заражения крови. И избавляла от нее по мере сил.
— Что с тобой стало после третьего лечения? — спросил Улькиорра, глядя на Гриммджо. Тот расстегнул все пуговицы, одну за другой, и распахнул куртку.
— Мы хотим бежать, — заговорил Гриммджо, ухмыльнувшись. — Ты же видишь, к чему все идет. Айзен порежет нас, как жертвенных Меносов. А в Генсее — жизнь.
Улькиорра почти не слушал — он, не отрываясь, смотрел на гладкий загорелый живот Гриммджо. Дыры там больше не было.
— Нелл-сама и Пеше с Дондочаккой уже ушли в пустыню. Сказали, что там их дом, — Орихиме крепче сжала локоть Гриммджо. — Они звали меня с собой, но я… Пошли с нами, Улькиорра-кун!
Последнюю фразу она выкрикнула с таким отчаянием и надеждой, что Улькиорра сразу пришел в себя. Ощупал края своей дыры — она все еще была на месте — и поднялся с кровати. Заэль найдет решение, а если нет, то Айзен поможет. Раз он смог пустолизировать обычную душу, то и арранкара сможет вернуть в прежнее состояние.
Орихиме страдальчески свела брови — Улькиорра и рад был бы на нее не смотреть, но ее лицо слишком выделялось на фоне бледной стены.
Сделав над собой усилие и отвернувшись, Улькиорра пошел к выходу. Открыть дверь ему не дали — подлетевший, как ураган, Гриммджо схватил его за плечо и резко развернул. Улькиорра содрогнулся от боли — его ране явно не понравилось, что ее так потревожили.
— Ты же чувствуешь это! — заорал Гриммджо. — Не говори, что не чувствуешь!
Гриммджо размахнулся и попытался ударить правой рукой ему по лицу. Улькиорра поймал кулак и смог отвести его в сторону, но полностью остановить удар не удалось, и костяшки проехались по стене. Кожа содралась, выступила кровь, а тело и не думало регенерировать даже такую маленькую рану.
Улькиорра чувствовал. Тянущая боль в плече и руке, незнакомые запахи, яркость крови, которую он раньше не замечал. Так выглядела, пахла и ощущалась жизнь.
Видимо, Улькиорра не казался достаточно убежденным, потому что Гриммджо резко схватил его за затылок, наклонился ниже и принялся целовать.
В этот раз Улькиорра не стал сопротивляться — шквал чувств, ощущений и запахов лавиной обрушился на него. Раньше он ни с кем не испытывал ничего подобного. Казалось, что кожа обуглится от чужого дыхания, губы оплавятся, а рука на затылке прожжет в голове дыру.
Слишком много вкусов, цветов и эмоций, слишком много Гриммджо. Слишком много всего.
Гриммджо целовал напористо, словно пытался что-то доказать, убедить в том, на что не хватало слов. Улькиорра осторожно ответил, и клубок нахлынувших чувств запутался окончательно.
Это мешало думать, и Улькиорра, выставив вперед руку, резко отстранился. Гриммджо не стал возражать, но смотрел требовательно и выжидающе.
Орихиме за его спиной покраснела, нерешительно улыбнулась, и в ее глазах засветилась надежда. Все-таки они были странной парой.
Улькиорре сделали предложение — променять свою суть на неизвестность, относительно спокойное и понятное существование на кисло-сладко-соленую жизнь, серые стены на режущие глаза краски. Голубые и светло-карие. Только безумец мог согласиться на такое.
— И как вы собираетесь сбежать? — спросил Улькиорра. — Только не говорите, что планируете просто открыть гарганту и шагнуть в нее.
Гриммджо и Орихиме переглянулись с таким видом, что сразу стало понятно: именно это они и планировали. Улькиорра вздохнул.
— У вас больше общего, чем я думал.
— Да, нам с ней одинаково нравятся занудные придурки, которые любят много думать. Ничего не можем с собой поделать, — Гриммджо улыбнулся, а Орихиме хихикнула в ладонь, но тут же попыталась придать лицу серьезное выражение. Бесполезно — она раньше всех поняла, какое решение примет Улькиорра. Возможно, даже раньше его самого.
Улькиорра пытался убедить себя, что просто поступает разумно. Не было гарантии, что Айзен возьмется восстанавливать арранкара, который не оправдал доверия, зато Нойтора точно не отступится. И война с шинигами приближалась, а Улькиорра сильно сомневался, что сила на стороне арранкаров. На стороне Айзена — может быть, но тот будет заботиться в первую очередь только о своих интересах. Он много сделал для Лас Ночес, но Пустые всегда были для него лишь средством достижения цели, и глупо считать иначе.
— Вы не сможете сбежать дальше пяти шагов, если я вам не помогу, — сказал Улькиорра холодно и сухо, а потом едва заметно улыбнулся.
На самом деле все разумные доводы были вторичны. Просто после того, как делаешь вдох один раз, хочется дышать всегда.