Милосердие выше справедливости (с)
Название: Иллюзии
Автор: Laora
Бета: patlatanata
Иллюстратор: Zetsuai89
Персонажи/Пейринг: Шухей/Рангику, намек на Хицугая/Хинамори
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: приключения
Размер: миди (10,4 тыс. слов)
Саммари: Рангику получает отпуск и отправляется на грунт. Поначалу она развлекается, но быстро устает.
Досрочное возвращение к работе приходится очень кстати: в помощь Рангику на грунт направлены Шухей и Тоширо. Им нужно проверить подозрительный район...
Примечания: фанфик написан на Bleach MiniBang-2014
Предупреждения: ООС, сомнительный обоснуй, провисающая матчасть, не шибко убедительные кровавые моменты
Ссылка на скачивание: .txt || .doc
Ссылка на иллюстрацию: .jpg
читать дальше— Похоже на отпуск, — сказала Рангику и улыбнулась, чувствуя, как болят уголки губ от этой улыбки. Момо несмело улыбнулась в ответ. Это было похоже на отражение в зеркале, но сейчас Рангику не хотелось думать о том, насколько они похожи.
Ей часто хотелось избавиться от мыслей радикальным путем — выпить вместо саке кислоты, к примеру. Когда внутренности превратились бы в кипящее месиво, обнажив скелет, — она не смогла бы думать ни о чем.
Есть боль, от которой умираешь сразу. Есть и такая, которая грызет тебя день за днем, изнутри, пока не взвоешь. Каждый день человек — или шинигами — вынужден бороться с такой болью. Более того, она — доказательство того, что он еще дышит.
Но ведь есть и другие дни. Рангику помнит.
Больнее всего, когда тот, с кем было хорошо, в ком заключался смысл жизни, оказывается предателем. Это убивает веру не только в него, даже не в людей в принципе — в себя.
А жизнь все течет дальше, и нельзя ни отказываться от своих обязанностей, ни показывать слабость — ради других. Возможно, не будь Рангику шинигами, она решилась бы поделиться с кем-то.
Вот только с кем? Она никого не хотела утомлять своими проблемами. И уж тем более не Момо, которая и так только-только оправилась.
— Вас направили на грунт, Мацумото-сан?..
— Да. Ничего особенного. Маленькая проверочная миссия. Развлекусь на полную! — Рангику подмигнула, Момо покраснела слегка и нахмурилась:
— Опять напьетесь? Нехорошо пренебрегать служебными обязанностями, Рангику-сан.
Момо была старательной и такой же строгой в некоторых вопросах, как капитан десятого отряда. Они подходили друг другу, как зима и весна, но об этом Рангику никогда не сказала бы вслух.
— Не буду пренебрегать, — пообещала Рангику, почти смеясь. К глазам подступали слезы, но она давно научилась не давать им волю. Иначе не выжила бы.
Напиться и обзавестись красивой одеждой — хороший выход. Не радикальный. Видно, потому ей и миссия такая досталась — не она одна это понимала.
Если так и дальше пойдет, она не сможет работать. Нужно взять себя в руки, отдохнуть и вправду, как в отпуске, поверить, что мир лучше, чем кажется.
Получи и впрямь Рангику отпуск — упала бы духом. Рутина, каждодневная и неизменная, спасала ее очень долго; а так отпуск замаскирован дурацкой миссией, и совесть чиста.
Момо кивнула, на удивление серьезно, — девочка, хорошенькая, как картинка. За такую всегда найдется кому постоять, такая не будет одинока. Даже если сама не поймет.
— Хорошо вам отдохнуть, — сказала Момо вдруг. Рангику медленно кивнула.
В следующий момент Момо сорвалась в шунпо.
Отпуск, подумала Рангику.
Она больше не улыбалась. Некому было смотреть.
Только теперь она поняла, насколько устала за все эти годы.
Отпуск — это время, когда ты никому не нужна.
***
— В отпуске? — уточнил Шухей.
Хицугая кивнул.
— А нам, значит, помочь ей надо? Рангику-сан.
— Двенадцатый отряд сообщает: в том районе нечисто. Миссия, с которой Мацумото направили на грунт, была по большей мере предлогом. Но теперь… — увидев, какое мечтательное выражение приняло лицо Шухея, Хицугая осекся на полуслове.
Не сказать, чтобы он совсем уж не понимал. Его могли считать ребенком, но понятие «ребенок» в Готей-13 было очень относительным. А с Мацумото шанс понимать столько, сколько положено ребенку, и вовсе стремительно приближался к нулю.
У Хицугаи с Мацумото вообще были странные отношения. Она раздражала его до жути, но вместе с тем променять на другого лейтенанта он бы ее нипочем не согласился. Она прикрывала ему спину в бою и регулярно пыталась споить в мирные дни, забывая о том, что он не пьет, в отличие от некоторых.
Он использовал банкай, чтобы наказать ее, когда она чистила ногти вместо того, чтобы убирать.
Она тайно его фотографировала и похвалялась перед всеми его фотографиями.
Он разбирался вместо нее с документацией.
Она на грунте учила его убирать мусор — раздельно.
Он все время раздражался, а она заливала бумаги зеленым чаем; Хицугая никогда бы не признался, что порой пьет зеленый чай из ее чашки.
Она относилась к нему с восхищением.
Он за все перед ней извинялся и благодарил ее; она кричала, испугавшись за него в бою.
Он отвлекался от своей битвы, когда она была ранена, а когда побеждала — сновился куда как увереннее.
Однажды она подкралась к нему сзади и прикрыла ему глаза ладонями: «Угадай, кто», а когда угадал — обняла, прижимая к груди, так, что вырваться не было никакой возможности, и в ответ на раздраженное рычание попросила разрешения сходить в магазин.
Он, как всегда, все ей простил и разрешил; слаб был капитан Хицугая к своему прекрасному лейтенанту, слаб. Да и кто бы взялся его винить?..
Уж точно не Шухей, у которого даже голос мягче становился, когда он с Мацумото говорил. Если в группе шли — так он всегда вперед выбивался, ее собой заслонял.
Она же, наоборот, всегда норовила отстраниться, будто доказывала — я сильнее, со всем могу справиться. Она тайну в себе несла. Потому могла быть сколь угодно беззаботной, а Шухей даже усмехнуться при ней не решался. Пытался смотреть на нее только как на товарища. В мирные времена — всегда за ее спиной; незаметно.
Потому что не было решимости взглянуть ей в глаза.
В общем, Хицугая понимал Шухея лучше, чем тот сам себя понимал. Но прочищать мозги ни ему, ни Мацумото не собирался. Сами разберутся, дурацкие «взрослые».
— Чувствую я, — пробормотал Хицугая, — что нас попросту тоже отправляют в отпуск.
— Остальные и так в отпуске, — подсказал Шухей. — Большинство. Кроме нас, и послать на грунт-то некого. К Рангику-сан.
— Что нас послали — это верно, — глубокомысленно согласился Хицугая.
***
— Школьная форма?! — Хицугая завелся вполоборота. — За что?!
— Не жалуйтесь, капитан, у меня тоже такая, — Рангику прошлась в своей форме туда-сюда. Выглядела она просто ослепительно. Шухей незаметно вздохнул и отвел взгляд.
«Друзей у меня нет, а вот людей, готовых по первому требованию приехать и распить со мной бутылку саке — навалом», — так она говорила, наверное. Или так думала, зазывая его на очередную попойку, с которой ее иногда приходилось уносить, если не у нее пили.
Как-то раз они вместе пили красное вино.
Шухей не любил красное вино. Он вообще с подозрением относился к «гайдзиновским» напиткам, всем им предпочитая проверенное саке, но за возможность остаться с Рангику наедине готов был выпить любую отраву.
В тот день он был единственным ее собеседником и безнаказанно смотрел на нее, пока она бормотала что-то о хурме и в упор ничего не замечала, воплощенная невинность.
Не замечала и сейчас.
— Вам правда не нравится?.. — Рангику посмотрела на уныло внимающего Хицугаю и вздохнула: — Ничего не поделаешь. Придется пойти в магазин. Капитан, вы ведь составите мне компанию?
— Только не это, — счастливым Хицугаю было не назвать.
— Я могу пойти с вами, Рангику-сан.
— Ну уж нет! Ты, Шухей, остаешься дома, на хозяйстве, — Рангику лукаво прищурилась. — Кому-то ведь потребуется приготовить ужин. Да и в квартире кому-то остаться нужно, я снимаю ее всего неделю, и меня два раза уже чуть не ограбили! Притом украсть пытались мое нижнее белье. Безобразие!
— Мацумото! — то, что Рангику говорила вслух о нижнем белье, ее суровому капитану явно не пришлось по вкусу.
Познания в приготовлении пищи у Шухея были самые что ни на есть скромные. В еде он был вообще неприхотлив и предпочел бы обойтись без таких испытаний.
Но его просила Рангику.
***
— Спасибо, — Рангику очаровательно улыбнулась продавцу и обратила взгляд к груде своих покупок. Ничего, подходящего для капитана, они так и не нашли. Зато Рангику присмотрела немало вещей, которые подошли ей. Капитан бухтел, как старик, — так он в основном с ней и общался, за исключением случаев, когда начинал орать, например, застав ее в своем кабинете с Шухеем и выпивкой. Объяснять, что выпивку принес Шухей, не имело смысла — капитан все равно не верил… и, в общем-то, правильно поступал.
— Ты точно не заметила ничего необычного за все это время? — спросил капитан настойчиво.
— Ничего, кроме онсенов, — пропела Рангику. — Но онсены — дело тоже довольно-таки обычное, капитан, как считаете? Не желаете ли сходить со мной в один из них?
— Шухею предложи.
— О, ну что вы!
— Боишься, что он согласится? Или не находишь его достаточно милым? Его ты тайком не фотографируешь, — если бы взгляд капитана мог убивать, Рангику давно бы была мертва, но она уже успела к подобным взглядам привыкнуть.
— Совершенно неважно, каким я его нахожу, — сказала легкомысленно. — Пойдемте… Капитан! Что вы делаете?
Вместо ответа Хицугая продемонстрировал ей пакеты с покупками. Под их тяжестью он едва ли не сгибался.
— Что вы, капитан! Я сама справлюсь!
— Заткнись! — красный, как пожарный кран, Хицугая потопал к выходу.
Женщина-консультант проводила их понимающим взглядом: красавица старшеклассница и обожающий ее уверенный ученик младшей школы, наверняка отличник…
***
— Фартук. С кроликом Чаппи. — Хицугая присмотрелся внимательнее. Ему нужно было убедиться, что зрение его не обманывает.
Шухей едва уловимо нахмурился и протянул Хицугае палочки:
— Где Рангику-сан?
— В душе. Ты и правда что-то приготовил? — поверить в это было сложно. Единственный раз, когда Хицугая застал Шухея за готовкой, тот помогал Мацумото и счастливым тогда не казался. Было похоже, что ему скучно.
Хицугая искренне сомневался, что Шухей вообще умеет готовить. С другой стороны, есть приготовленное им было всяко лучше, чем питаться едой Орихиме Иноуэ. Хотя Мацумото, помнится, и еда Орихиме понравилась… и плохо ей потом не было.
— Капитан, вы не видели полотенце? — Мацумото появилась в кухне будто бы из ниоткуда. Хотя шунпо в гигае точно использовать не могла.
— Мацумото, — Хицугая не стал оборачиваться — он понял все по остановившемуся взгляду Шухея. — Оденься.
— Что? Ой, точно, — Мацумото пошлепала назад в ванную. Явно медленнее, чем могла бы; Хицугая мог по движению зрачков Шухея вычислить амплитуду, с которой Мацумото покачивала бедрами.
— Капитан! — шлепающие шаги остановились. — А вы не хотите принять ванну со мной вместе?..
Из носа Шухея потекла обличающая струйка крови.
***
Домашний наряд Рангику-сан мало отличался от наряда Евы. Что за Ева такая, Шухей не знал, просто выражение было удивительно кстати.
После вчерашнего инцидента с душем Шухей решительным образом не мог выбросить Рангику-сан из головы. А ведь он честно пытался, после нее посетив душ и там в одиночестве обдумав удивительный запах ее кожи, каким бы он мог быть в любви, смуглой, сонной, длинноногой, восхитительной стройности, томно рассыпанных русалочьих волос…
Все было из-за ее родинки.
Из-за ее проклятой родинки — мушки под нижней губой.
Грудь тоже, ясное дело… Но грудь — это уже потом. А началось все с мушки. После вчерашнего оторвать от этой мушки взгляд не получалось никак. Смотреть Рангику-сан в глаза Шухей не рискнул.
Даже после того, как она похвалила приготовленную им еду. Капитану Хицугае тоже вроде бы понравилось, удивительное дело. С другой стороны, этим двоим, помнится, и готовка Иноуэ Орихиме была по вкусу. Хорошо хоть после приготовленного им ужина никто животом не маялся…
С утра следующего дня капитан Хицугая умчался проверять подозрительный район самолично. Рангику он в таком деле не доверял, а Шухей не доверял себе, потому что оставаться в одной квартире с Рангику ему было решительно противопоказано. Тем более что одета она была так… скорее раздета. Да еще и весь день расхаживала туда-сюда, то размышляя о приставочных играх, которыми на грунте увлеклась, то проводя диковинные косметические процедуры, в смысл которых Шухей предпочитал не вникать.
Он не был уверен, что вообще во что-то сумеет сейчас вникнуть.
Короткие шорты с пояском и открытый зеленый топ больше обнажали, чем скрывали. Вдобавок, из-под топа виднелось черное кружевное белье. Шухей не удивлялся тому, что это белье у Рангику пытались украсть. Он сам был близок к тому, чтобы попытаться. И популярное развлечение на грунте — просмотр телевизионных программ — мало помогало. Рангику в этой квартире для него было слишком много, а запах ее кожи заставил уже пару раз отлучиться в ванную.
Дело уже шло к вечеру, когда пытка Шухея закончилась.
— Капитан нас зовет, — сказала Рангику, зайдя в комнату, где Шухей по-прежнему пытался смотреть телевизор. На этом диване он и ночь провел, всецело оправдывая звание «мужика, который не отлипает от дивана». — Он нашел что-то интересное.
Шухей приподнялся с дивана. Рангику покинула гигай раньше, чем он, и ушла через окно. Нужно было следовать за ней…
— М-м, — грудной женский голос отвлек Шухея.
Опустевший гигай смотрел на него глазами Рангику и совершенно непристойно… облизывался. Будто еду какую заметил.
— Э-э, — глубокомысленно изрек Шухей, а потом гигай Рангику повалил его на тот самый диван и фамильярно приобнял одной рукой, другой потянувшись к поясу.
Прямо перед глазами Шухея оказалось декольте Рангику — к меносам, это ведь не Рангику!
Но и с Рангику раньше бывало нечто подобное, и в такие минуты мир Шухея пошатывался.
Именно так — дрожал, как алкоголик со стажем.
Рангику была единственной, кто не покачивался в расшатанном мире Шухея. Может, потому, что пила всегда много и охотно («Ты всегда уходишь, Гин»), и научилась сохранять ровную походку. Высоко вскинутая голова, грудь колесом; последняя подруга Шухея говорила — ой, не завидую грудастым, так плечи устают, — летящие по ветру солнечные волосы. Le Soleil, обронил как-то образованный Кира… И добавил что-то про своего капитана, неразборчиво.
Он не доверял ей.
А Шухей готов был за нее жизнь отдать, если бы попросила. Только зачем ей его жизнь? Ее мир твердо стоят на ногах, что бы в нем ни происходило.
Сжать бы в пальцах ее волосы — светлая путеводная нить, а шарф убрать к меносам, думал Шухей иногда. Глупый, розовый, мешает.
А потом в мире Шухея все перемешалось с концами. Обрушилось. К тем самым меносам оборвалось — то, что шрамы оставляет, так на то он плевать хотел. Нападение необнаруженных Пустых — ерунда. То, что придурок с павлиньим мечом и реацу высосал — плюнуть и растереть. Проигрыш — предвестие новых побед, не они расшатывают мир.
Не они.
То, чему доверяешь и что потом ко всем Пустым летит — вот оно. Мир шатается, шатается, а Шухей идет дальше, делает вид, что ничего не замечает. А потом — полуобнаженная грудь, родинка под пухлыми приоткрытыми губами… Волосы — как свет. И шарф этот проклятый.
— Эй, Шухей, иди к нам! Эй, Шу…
Губы — влажные. И сама зовет.
Сдержаться. Отстраниться. Иначе…
Может быть плохо. Очень. Он может причинить ей боль.
Говорят, что смотреть, как объект его страсти флиртует с кем-то другим, может либо очень хороший и терпеливый человек, либо скрытый маньяк. И первым Шухей не был. Про себя это знал точно. Он всю жизнь сдерживался, чтобы не выпустить то, темное, злобное, наружу. Лучше быть неудачником, чем потерять контроль.
Это ведь не Рангику. Это гигай. Ничего с ним не случится. И Рангику даже не узнает. Много времени им не понадобится.
— Эй, — с ремнем и «молнией» гигай уже справился. Теперь он предпринимал небезуспешные попытки пробраться Шухею в плавки. Длинные ногти несильно прошлись по коже. — М-м?..
Этот вопрос можно было расшифровать как «Ты не против?»
Шухей был против.
Это не Рангику.
С ней — все равно что с резиновой куклой. Не говоря уже о том, что это подло.
— Успокойся, — Шухей оттолкнул гигай, предельно бережно, чтобы не повредить, и поспешил избавиться от своего.
Совершенно неуместный стояк остался гигаю, как и дальнейшие разборки с гигаем Рангику.
***
Шухей задержался и выглядел несколько… смущенным. Бросив на него мимолетный взгляд, Рангику сосредоточилась на черном облаке, витавшем сантиметрах в тридцати над землей. У облака уже ждал капитан Хицугая, в шинигами-форме, по обыкновению не очень довольный подчиненными.
— Что это такое? — спросила у него Рангику, указывая на облако.
— Не знаю, — капитан пожал плечами. — Его можно увидеть только покинув гигай. В гигае ничего не чувствуется.
— Ой, — Рангику состроила невинное выражение лица. Она и вправду патрулировала «подозрительный» район, но далеко не каждый день в форме шинигами. Тут были такие хорошие кафе!..
— Проверим или сразу сообщим в Готей-13?
— Я сообщил, — поделился Хицугая. — Но проверить не помешает.
— А вдруг это опасно? — спросил Шухей, предварительно откашлявшись.
— Мы будем предельно… — капитан еще говорил, когда облако неожиданно увеличилось в размерах. Рангику не успела отпрыгнуть в сторону; ее окутала тьма.
***
Это была не просто боль. Это была боль, отраженная, приумноженная миллионом зеркал, боль сквозь увеличительное стекло, вся боль, которую Шухею, Рангику или Хицугае, — любому из них, — когда-либо доводилось испытывать на протяжении мучительно долгой, как подумалось сейчас, жизни. Они позабыли все на свете, забыли даже собственные имена, не чувствовали ничего, кроме этой боли, терзающей не тела — дух, разъедающей души подобно серной кислоте. Они бы закричали, зарыдали, забились в судорогах — если бы помнили, как. Но они не помнили, никто из них. И были уже не в состоянии управлять собственными телами. Они оказались во власти своих кошмаров — и воспоминаний, которые порой давали сто очков вперед любым кошмарам.
А потом они начали умирать.
Шухей
...Горькая вода, хлынувшая в легкие, отвратительное чувство собственной беспомощности. Руки и ноги надежно связаны, и вода вокруг красна от крови из раны на затылке, били чем-то тяжелым, сзади, по голове, а на шее — груз, он-то и тянет вниз, на глубину, хотя там не очень глубоко, максимум метров пять, но этого вполне хватит, освободиться нет никакой возможности, а дышать под водой люди пока не научились, даже шинигами. Самое паршивое — то, что нельзя малодушно потерять сознание, а вода, оказывается, бывает пронзительно-холодной, ледяной, как прикосновение смерти...
Хицугая
...Сквозь меня растет трава. Не знаю, как она называется, и уже не узнаю никогда. Острые, очень твердые, не особенно тонкие стебли, десятки копий, пронзающих плоть, медленно, на протяжении суток или больше, я уже не помню, слишком вынослив, иначе давно уже умер бы, не так от этой пытки, как от солнца, ничего не вижу, чувствую — обожженная кожа горит будто в огне, мне представляется: она отпадает — пластами. Губы мои — как пустыня, и полость рта, и горло — все ссохлось, потрескалось. Вот бы глоток воды, мечтаю я, никогда и ничего так не хотел, а потом, к счастью, наступит конец, уже не выжить, эта трава растет так быстро, во всем теле не осталось ни капельки влаги...
Рангику
...Учись летать, когда твой же товарищ перерезает страховочный трос наверху; зачем? Нелепое на первый взгляд предательство, хотя на все есть свои причины, и на это тоже — ты же не думала всю жизнь быть лучшей, правда? Пора уступать дорогу более молодым и подлым, а самых лучших рано или поздно сменяют лучшие из худших, так что — попробуй стать птицей. Ты почти всю жизнь провела в горах — должна же была научиться летать? Или смягчать падение с высоты без малого двух тысяч метров... Не научилась? Какая жалость. Сейчас острые камни несколькими десятками метров ниже встретят твое тело, изломают, изорвут его в клочья, а если им это вдруг удастся не до конца, если они все-таки пощадят тебя, старую знакомую, Любимицу Гор, свою любимицу — так камни ниже уж точно не проявят к тебе милосердия. Лети...
Шухей не выдержал первым. Перспектива утонуть никогда его не прельщала — поэтому он рванулся вверх, к поверхности воды, и… выплыл.
Мир вокруг него, Хицугаи и Рангику пошел волнами, изменился опять, и они увидели снова, каждый — свое.
Шухей видел, как играет на гитаре. Получалось не очень, да и не так нравилась девушкам игра на гитаре, как можно было подумать. Рангику-сан точно не оценит.
Рангику видела себя допивающей седьмую бутыль саке. На душе было весело и легко, и не чувствовалось больше извечного холода.
Хицугая видел, как сидит на крыше и поедает мороженое. Хорошо бы поговорить с Хинамори, думал он, а земная еда определенно не так плоха.
С этой мыслью он обернулся; по глазам ударила темнота.
***
— И вы сюда попали, капитан! — первым, что услышал Хицугая, очнувшись, была именно эта фраза, произнесенная знакомым грудным, чуть хриплым женским голосом. — Как нам теперь из этого подземелья выбираться, ума не приложу…
— Подземелье? — Хицугая кое-как разлепил веки. Огляделся. Его взгляд немедленно наткнулся на бескровное, измученное лицо Мацумото с черными тенями под глазами — и надолго на этом лице задержался. — Какое еще подземелье?
— Иллюзорное! — был ответ. — Его тут никак не может быть. То облако не может искривлять пространство! А вот нагонять иллюзии — запросто. И куда это Шухей подевался, интересно…
— Значит, я не умирал? — вопрос вырвался прежде, чем он успел замолчать. — И не…
«Ел мороженое», — хотел добавить Хицугая, но вовремя прикусил язык.
— Никто не умирал. Иллюзия. И сейчас — тоже. Нужно выбираться отсюда. Здесь невозможно высвободить занпакто, — Мацумото свела брови, — наш разум ставит барьеры. Это как во сне — там все зависит только от барьеров, которые мы сами себе воздвигаем… И реацу я почти не чувствую.
— Так мы внутри собственных голов? — Хицугая вновь попытался оценить обстановку — и опять потерпел сокрушительное фиаско. Он не чувствовал не только реацу — вообще ничего. Словно ослеп и оглох.
— Внутри иллюзии. Наше восприятие искажено. Нужно найти Шухея, капитан. Втроем нам будет легче сопротивляться иллюзии. Каждый из нас должен видеть свое, как раньше. Вы ведь не с горы срывались и не саке пили, а, капитан?
— Нет. Это и вправду подземелье, — понял Хицугая, оценив стены, пол и потолок длинного, высокого, совершенно прямого коридора, в котором они оказались. Сделать он это смог лишь благодаря светящемуся огненному шарику диковатого бордового цвета, парящему над головой Мацумото — факелы в специальных гнездах в коридоре были, но не горели. Значит, кидо здесь использовать можно. Уже легче. — Может, зажжем факелы?
— Капитан, — Мацумото посмотрела на него укоризненно. — Зажженные факелы могут привлечь к нам нежелательное внимание со стороны здешних обитателей… И где-то тут есть что-то интересное.
— Интересное?
— Не реацу сама по себе… Но что-то необычное. Я это чу… — не успев завершить объяснения, Мацумото исчезла из поля зрения Хицугаи. А в следующую секунду Хицугая с немалым удивлением осознал: он лежит на холодном каменном полу, который весьма чувствительно впивается ему в ребра — возможно, потому, что кое-кто, возлежащий на спине Хицугаи, сильно вжимает его в этот самый пол. Того и гляди, вообще раздавит.
Чьи-то ладони надежно прикрыли Хицугае уши. Мигом позже коридор заполнил истошный то ли вой, то ли визг, от которого Хицугая едва не оглох. Не защити некто предусмотрительный его барабанные перепонки собственными руками, этим, скорей всего, дело бы и кончилось. Во всяком случае, для Хицугаи.
Визг оборвался на полуноте, сменившись угрожающим рычанием; неизвестный доброжелатель на букву «М» словно перенесся со спины Хицугаи в другое место. Тут же послышался звон обнаженного оружия и ответный, не менее впечатляющий рык.
Медленно, невыносимо медленно — в этот момент Хицугая показался себе на редкость заторможенным, будто в одном из тех ночных кошмаров, когда пытаешься убежать от опасности и никак не можешь ускорить шаг — Хицугая перевернулся на спину.
Глазам его предстало невиданное зрелище.
Мацумото ожесточенно отбивалась от десятка небольших крылатых тварей, напоминающих смесь изрядно раздобревшей летучей мыши с дикобразом. Тела неведомых науке существ покрывала шипастая броня, причем каждый шип был со средний кинжал длиной. Непонятно, каким чудом твари, отягощенные приличным количеством подобных «колючек», держались в воздухе.
Шарик бордового пламени раздвоился. Оба «осветительных прибора» вполне самостоятельно подлетели к ближайшим третирующим Мацумото тварям и, наткнувшись на броню мышедикобразов, растеклись, четко очерчивая контуры вражеских тел. Обитателям подземелья такая магия по вкусу не пришлась. Обиженные твари синхронно разинули пасти, полные неприятных на вид иглообразных зубов…
— Зажмите уши! — скомандовала Мацумото, и рассудительный Хицугая повиновался беспрекословно.
Твари снова завизжали — не успевшую упасть ничком или хотя бы отшатнуться Мацумото звуковой волной снесло на несколько метров назад, пока она не ухитрилась вонзить лезвие между каменными плитами стены и почти тут же боевым заклинанием сбить на пол одно из атакующих существ. Поверженная тварь задымилась, взвыла еще громче, обратившись в прах.
— Что за бред, — сказал Хицугая вслух и сам себя не услышал — то ли потому, что так и не отнял ладони от ушей, то ли по причине благоприобретенной глухоты.
Совершенно автоматически Хицугая обратился к кидо. Две ближайшие твари прекратили визжать и рухнули на пол в опасной близости от Хицугаи — их крылья были надежно склеены золотистой субстанцией. Мацумото тоже времени даром не теряла — ее заклинание опутало троих мышедикорбразов. Используя тварюшек в качестве опоры, Мацумото неотвратимо приближалась к врагам. Опутанные ее заклинанием твари ссыхались прямо на глазах, даже не пытаясь вырваться. Мацумото высасывала жизненные силы мышедикобразов. Оскорбленные сородичи умирающих зверушек взвыли вдвое громче.
«Кидо… не должно было так подействовать!»
— Зажмите уши! — скомандовала Мацумото, и рассудительный Хицугая повиновался беспрекословно.
Твари снова завизжали — не успевшую упасть ничком или хотя бы отшатнуться Мацумото звуковой волной снесло на несколько метров назад, пока она не ухитрилась вонзить лезвие между каменными плитами стены и почти тут же боевым заклинанием сбить на пол одно из атакующих существ. Поверженная тварь задымилась, взвыла еще громче, обратившись в прах.
— Что за бред, — сказал Хицугая вслух и сам себя не услышал — то ли потому, что так и не отнял ладони от ушей, то ли по причине благоприобретенной глухоты.
Совершенно автоматически Хицугая обратился к кидо. Две ближайшие твари прекратили визжать и рухнули на пол в опасной близости от Хицугаи — их крылья были надежно склеены золотистой субстанцией. Мацумото тоже времени даром не теряла — ее заклинание опутало троих мышедикорбразов. Используя тварюшек в качестве опоры, Мацумото неотвратимо приближалась к врагам. Опутанные ее заклинанием твари ссыхались прямо на глазах, даже не пытаясь вырваться. Мацумото высасывала жизненные силы мышедикобразов. Оскорбленные сородичи умирающих зверушек взвыли вдвое громче.
«Кидо… не должно было так подействовать!»
Но как-то оно действовало, и это было спасением. Прицельно употребленное заклинание Хицугаи скрутило облеченных волшебным свечением тварей, безжалостно ломая перепончатые крылья и длинные шипы, выдавливая мутированные тельца, как апельсин для получения сока-фрэш. Остро запахло чем-то неприятным — то ли кровью мышедикобразов, то ли их раздавленными внутренностями.
Хицугае стало нехорошо. В этой иллюзии он был существенно слабее, чем обычно. Оглохший, он на некоторое время выпал из реальности, отстраненно наблюдая за Мацумото — и не видя ее.
Мышедикобразы тем временем замолчали — наверное, устали. Не испугались же, в самом деле…
Пользуясь этим, Мацумото оказалась рядом с врагами. Она в этой иллюзии была ничуть не слабее, пожалуй, даже сильнее, если говорить о кидо.
Размытое движение, и три иссохшие, выпитые тушки мышедикобразов — кожа, кости, хитиновый покров с шипами — упали на пол. Оставшиеся две твари с паническим визгом улетели.
Преследовать их Мацумото не стала, заметив плачевное состояние своего капитана. Двумя молниеносными ударами хладнокровно прикончила беззащитных мышедикобразов, опутанных заклинанием Хицугаи. Убрала оружие, подошла к Хицугае, присела возле него на корточки и протянула руку:
— Поднимайтесь, капитан.
Искушение коснуться ее словно фарфоровой, широкой, но при этом непостижимо изящной ладони было очень велико — но Хицугая ухитрился его преодолеть и, несмотря на пережитый стресс, встать на ноги без посторонней помощи.
— Ты спасла мне жизнь, — заметил Хицугая. Он с самого начала понял — в пол его вовремя вжала Мацумото, и она же прикрыла ему уши собственными руками. Непонятно, как сама не оглохла… — Эти… летающие дикобразы… могли порвать меня в клочья.
Говорить было тяжело.
— Вы мне тоже. Квиты. — Рангику выглядела почти беспечно. — Ищем Шухея?
— Спрашиваешь! — возмутился Хицугая, преодолевая непроизвольную дрожь в коленях.
— Тогда идем. — Шарик бордового света вернулся на свое законное место над головой Мацумото. Она без малейших колебаний переступила через мертвых мышедикобразов и двинулась дальше по коридору.
Хицугая поспешил последовать ее примеру.
Какое-то время они шли молча. Коридор, прямой, будто готовая сорваться с тетивы стрела, казался бесконечным. Думать о том, что ожидает впереди, не хотелось. Да если бы и хотелось — сейчас Хицугая не мог мыслить трезво. Слишком слабым себя чувствовал.
— Где-то неподалеку бродит неупокоенный дух, — через некоторое время сказала Мацумото. — Призрак, неприкаянная душа.
— Призрак?
— Именно! Какое подземелье без призрака, капитан? — хмыкнула Мацумото. — Это было бы скучно.
— Не Пустой? — уточнил Хицугая. Сейчас он мог полагаться только на чувства Мацумото.
— Нет… не знаю. Странное ощущение какое-то. Капитан! — проследив направление взгляда Мацумото, Хицугая посмотрел в ту же сторону.
Этот призрак действительно был странным. Призрачный, сияющий жемчужно-белым светом человеческий силуэт с багровыми горящими глазами-плошками, вокруг которых тускло мерцали капли зеленоватого прозрачного гноя… Обычно призраки не бывают такими.
Разве что в иллюзиях.
— Я же говорила, — Мацумото казалась… довольной? — Как говорится, на ловца и зверь бежит… Непростой притом. Интересный случай… Ого…
Хицугая посмотрел на нее. Мацумото увлеченно изучала представшее пред ними привидение. Судя по всему, она действительно чувствовала что-то, чего он сам не ощущал. Призрак ничуть не стеснялся и, похоже, никуда не торопился, терпеливо позволяя Мацумото производить сканирование.
— Ну, как? — осведомился дух скрипучим голосом. — Узнала что-нибудь интересное, смертница?
— Массу интересного! — жизнерадостно сообщила Мацумото. — Бежим!
Хицугая ничего не успел понять. В следующее мгновение он уже со всех ног бежал по коридору, увлекаемый вперед Мацумото, намертво вцепившейся в его рукав.
— Догонит, — мрачно изрекла лейтенант на бегу. — Он летать умеет… и вообще много чего умеет. Ему четыре тысячи лет!
— Стойте. — Похоже, дух не желал продолжать погоню. Уже развлекся, наверное.
— Я — болванка, — определила Мацумото самокритично, когда и она, и Хицугая замерли на месте, не в силах шевельнуться. — Самоуверенная болванка.
Хицугая никак не прокомментировал это заявление, хотя в обычной ситуации всецело бы согласился.
— Неплохо звучит, — призрак от комментариев воздерживаться даже не подумал. — Сама про «болванку» сочинила?
— Иди ты, — проникновенно пожелала Мацумото.
Гулкий смех, заполнивший коридор, не содержал и капли злорадства. Отсмеявшись, дух с сожалением признался:
— Не могу говорить с вами дольше. Вас нужно как можно скорее убить, чтобы не попали в комнату с саркофагом. Умрете здесь — умрете и в реальности. А мой господин обретет силу.
— Твой господин? — уточнила Мацумото.
— Нас двое. Всегда вместе. Он заманивает, я поглощаю. Мы становимся сильнее.
— То есть, он — Пустой? А ты — дух, который помогает ему заманивать жертв? — спросил Хицугая.
— Нет. Он заманивает. Я — поглощаю.
— Ты странный призрак, — сказала Мацумото. — Но ты не похож на Пустого. Как ты можешь поглощать?
— Нас двое. Всегда вместе.
— Не понимаю, — Мацумото покачала головой. — Знаешь…
Призрак приподнял голову.
— Тебе не стоило так долго с нами говорить.
Ни дух, ни Хицугая не заметили, когда Мацумото успела освободиться.
И не могли заметить — она ухитрилась отвлечь их обоих небезынтересным разговором, притом сама принимала в беседе активное участие.
Хицугая понял, что может не только говорить, но и двигаться — в тот же момент он осознал, что должен делать.
— Давай! — закричала Мацумото, отпуская рукав Хицугаи и вытягивая руку к призраку. Хицугаю, впрочем, долго упрашивать не надо было — убийственное заклинание само сорвалось с губ, ему не терпелось на свободу.
Призрак споткнулся на ровном месте, как бы смешно это ни звучало. Чудом удержал равновесие; шатаясь во все стороны, нашел взглядом Мацумото…
Она атаковала при помощи измененного здесь кидо.
Из-за отдачи сразу нескольких заклинаний, высвобожденных Мацумото, у Хицугаи, медленно оседающего на пол от потери магических сил, заломило все кости разом. Он и не подозревал, что его лейтенант так сильна.
Возможно, она была сильна только здесь? Так же, как он был только здесь слаб.
Призрак, потускневший и поблекший, едва различимый, открыл щель-рот. Он не собирался сдаваться…
Мацумото взвыла не своим голосом:
— Сгинь!
Призрака тут же и след простыл. Хотя призраки, вообще-то, следов не оставляют… Так или иначе, дух исчез. Окончательно растворился в воздухе.
Тяжело дыша, Мацумото упала на колени возле в очередной раз оказавшегося на полу Хицугаи. Ее бледное лицо странным образом расплывалось, точеные черты смазывались — у Хицугаи что-то творилось со зрением.
— Здорово сразились, — по-прежнему не разжимая губ, счастливо улыбнулась Мацумото.
Хицугая попытался улыбнуться в ответ — и немедленно потерял сознание.
…— Призрак… умер? — с некоторым трудом открыв глаза, в первую очередь осведомился Хицугая. Ломота в костях никуда не делась, но, опираясь попеременно на стенку и своего лейтенанта, Хицугая ухитрился встать. И даже двинуться дальше по коридору. Правда, в вертикальном положении Хицугая удерживался только благодаря подставленному крепкому плечу Мацумото.
Каким манером она сама стояла на ногах — притом достаточно твердо — и где нашла в себе силы на энергоемкое исцеляющее кидо, приведшее его в чувство, Хицугая гадать не собирался. Бесполезно. Он уже понял — Мацумото здесь настолько выбивается из привычных ему рамок, что насчет нее ни в чем нельзя быть уверенным.
Впрочем, самочувствие лейтенанта все равно не на шутку тревожило Хицугаю. Он от одного заклинания едва в могилу не сошел, а ведь она применила множество чар…
— Куда там, — безнадежно махнула левой рукой Мацумото (правой она на всякий случай поддерживала несколько стесняющегося Хицугаю за талию). — Такого старого и сильного, матерого призрака легко не уничтожить. Да и не призрак он вовсе. Что-то тут нечисто, с этой иллюзией.
Насчет этого Хицугая был всецело согласен.
***
Темнота. Тишина.
«Где это я?»
Шухей легко поднялся с холодного каменного пола — ему было не привыкать лежать на голом камне. Им всем было не привыкать.
«Рангику-сан? Капитан Хицугая? Что случилось?»
Шухей нахмурился. Что-то было не так. Неуловимое, но несомненное ощущение.
Он не чувствовал своей реацу.
Раздавшийся звук шагов вырвал Шухея из раздумий, и, уже пребывая в движении, он мысленно сурово отчитал себя за то, что отвлекся.
Шухей метнулся в сторону. В следующую секунду в коридоре, где он оказался, вспыхнул яркий свет, и ему пришлось зажмуриться.
Всецело доверившись интуиции, временно ослепший Шухей, подался вперед и приставил острие занпакто к чьей-то шее. Предупреждая, слегка надавил на клинок, чтобы неведомый враг не вздумал дергаться.
Враг, однако, был не один. В следующую секунду Шухею пришлось отражать не особо впечатляющий удар второго противника. Удар ногой — и этот противник отлетел в сторону. За это время первый враг успел обнажить оружие, — Шухей услышал характерный звон металла — видимо, надеясь, что незнакомый супостат отвлекся на его товарища.
Меч, отброшенный клинком Шухея, как-то жалобно звякнул, встретившись с каменным полом. Шухей едва успел остановить движение своего занпакто, которое неминуемо оставило бы излишне резвого противника без головы — тело, привыкшее к смертельным схваткам, действовало автоматически, но Шухей не собирался никого убивать. В конце концов, он напал на них первым… и получил несомненное преимущество. Он уже победил. Имеет ли смысл отступать от собственных принципов? Он ведь никогда не убивал без крайней нужды.
«Нужно найти Рангику-сан».
В следующий момент размечтавшийся о победе Шухей был вынужден резко податься назад — не он один, как выяснилось, умел драться ногами. Его враг представлял немалую опасность и без оружия.
Он двигался слишком быстро. Едва ли не быстрее самого Шухея, что, по логике вещей, было невозможно. Здесь неоткуда взяться другим шинигами или еще каким врагам, да и реацу Шухей не чувствовал никакой. Его противник должен был быть обычным человеком.
Обычные люди не видят шинигами. И уж тем более не могут с ними сражаться.
Противник все еще стоял на одной ноге, когда Шухей весьма чувствительно ударил его под колено. Незнакомец взмахнул руками, пытаясь устоять на ногах — Шухей услышал, как у самого его лица рассекли воздух отнюдь не короткие ногти. В следующее мгновение его противник не удержал-таки равновесие и растянулся на полу.
Занпакто Шухея замер у горла поверженного врага. Наконец проморгавшись, он смог рассмотреть притихшего противника в подробностях. В этом ему помог немного смягчившийся свет, все еще озаряющий коридор.
— Рангику-сан… — выдохнул Шухей.
Недавний кошмар про горькую воду уже не казался таким страшным.
Привыкший всю жизнь контролировать и сдерживать себя, Шухей только что едва не убил женщину, к которой был неравнодушен.
Застонал рядом Хицугая. Быстро он, однако, пришел в себя — вряд ли прошло больше нескольких секунд.
Шухей убрал оружие и протянул Рангику руку.
Она приняла помощь, вложив в его ладонь тонкие сильные пальцы.
И тут же бросилась к Хицугае:
— Капитан! Мы нашли его!
Хицугая, как обычно, был до крайности упрям. Он даже не думал дожидаться помощи, как положено добропорядочному пострадавшему, и как раз пытался подняться, вцепившись в стенку и что-то вполголоса бормоча себе под нос.
— Ну зачем было нападать, я бы сама справилась! — поддерживая Хицугаю, упрекнула его Рангику. — Вы совсем себя не бережете!
— Ага, видел я, как ты справилась, — прокомментировал тот. Сплюнул кровью и попробовал поднять голову, чтобы взглянуть на Шухея: — Хорошо, что мы тебя нашли. Надо выбираться отсюда.
— Я…
— Элементарнейшее кидо, — Хицугая ткнул пальцем в шар света, висевший у них над головой. — Больше тут ничего не работает.
— Все дело в иллюзии, — поддержала Рангику. — В реальности ты бы никогда на нас не напал.
Шухей не был в этом так уверен. В конце концов, на Рангику он когда-то уже…
Сейчас было не время думать об этом.
Он протянул Хицугае и Рангику их подобранные занпакто, а потом без слов поддержал капитана десятого отряда с другой стороны.
— Ты не видел ничего странного? — с некоторой заминкой осведомилась Рангику, когда они двинулись дальше по коридору. Они с Хицугаей, похоже, вышли из бокового тоннеля впереди, оставив Шухея за спиной. В определенный момент Рангику, что-то заподозрив, обернулась — тогда-то и произошло столкновение.
— Нет.
— А мы здесь премилого призрака встретили, — сообщила Рангику. — Странного какого-то, на душу не похож. И высвободить его не удалось. Он заявил, что нам никогда не пробраться в комнату с саркофагом.
— Значит, нужно туда попасть, — решил Шухей. То, что это может быть ловушка, его мало волновало.
— И разобраться с призраком. Иначе нам из иллюзии не выбраться, — добавил Хицугая. — Кроме призрака, здесь вряд ли есть что-то… что мы можем воспринять по-разному.
— Мышедикобразы еще были, — поправила его Рангику. — Ну и твари!
— Коридор впереди ветвится, — Шухей остановился первым. — Куда пойдем — направо, налево, прямо?
Рангику и Хицугая одновременно воззрились на него: капитан десятого отряда — хмуро, его лейтенант — с моментально возникшей на губах улыбкой, не показывающей, впрочем, зубов. Потом посмотрели вперед. Подошли к каждому коридору по очереди.
Мнения разделились.
— Нам нужен левый коридор, — решительно сказала Рангику. — Я не чувствую реацу противника, но… поверьте моей женской интуиции.
— Нет, надо идти прямо, как и шли, — возразил Хицугая. — Сворачивать — дурная примета. Тем более — налево…
— Твое мнение? — Рангику взглянула на Шухея.
— Правый коридор, — лаконично ответил тот.
— Это ты нарочно? — осведомился Хицугая. — Чтобы ни с кем из нас не соглашаться?
— Пойдем прямо — будем ходить кругами. Левый коридор мне не нравится, — отчитался Шухей. — Плохой запах.
— Ладно, идем направо, — согласилась Рангику.
Они не успели пройти и десяти метров, когда потолок над их головами обрушился.
«Все же ловушка. Как и следовало ожидать».
Каменные плиты неслись к ним сверху. Поднявший взгляд Шухей ясно видел их — до последней трещинки.
Время будто остановилось. Для всех, кроме Шухея. Нет — просто замедлилось.
«Надо бежать».
Одной рукой Шухей крепко сжал локоть Рангику, второй бесцеремонно, но надежно ухватил Хицугаю за шиворот и со всей возможной скоростью покинул опасное место.
Он преодолел не такое уж большое расстояние, когда позади послышался оглушительный грохот — и время сразу возобновило привычный ход.
— Ух ты, — выдохнула Рангику. Шухей не спешил отпускать ее руку — с Рангику-сан станется броситься к обвалившемуся потолку и спровоцировать новый обвал. Так, из интереса. — Шунпо! У тебя получилось здесь его использовать. Мы с капитаном только кидо смогли, да и то — простейшее… Правда, оно работало тут как-то странно.
— Берегите уши! — перебил ее Хицугая, обнажая оружие.
Едва покинув ножны, занпакто зазвенели, отбивая атаку странных летающих тварей, сплошь покрытых длинными, острыми колючками.
— Мышедикобразы! — жизнерадостно сообщила Рангику, оказываясь рядом с Шухеем и прикрывая его справа. — А мы их уже били!
Похоже, твари были осведомлены о своем недавнем поражении не хуже Рангику и жаждали реванша.
— Уши! — напомнил Хицугая еще раз. — Их крик способен порвать барабанные перепонки…
Предупреждение было своевременным. Поняв, что просто истыкать незваных гостей шипами не получится, мышедикобразы решили применить свое коронное оружие — визг, и разинули пасти, готовясь закричать.
Мгновением раньше Шухей провел подсечку, заставляя Рангику потерять равновесие, одновременно вонзил занпакто в уже приоткрытую пасть ближайшей твари, выдернул меч и припал к полу, прикрывая ушные раковины. Мертвый мышедикобраз упал рядом секундой позже.
Рангику, лежащая неподалеку, и не думала зажимать уши — она готовилась применить кидо, а кровь, вопреки тому, что Хицугая сказал о воздействии крика мышедикобразов, не собиралась струиться из ее ушных отверстий.
«Если крик тварей не в силах повредить ей, то мне — и подавно».
Шухей на всякий случай прополз немного вперед, уходя с линии звукового обстрела, вскочил на ноги и, поудобнее перехватив занпакто, молча ринулся в бой.
Когда Рангику приготовилась использовать кидо, в живых остались только четыре мышедикобраза. И то одной из тварей Хицугая связал крылья при помощи собственного кидо, далеко не совершенного; после этого из обеих его ноздрей обильно хлынула кровь.
Мышедикобраз, обездвиженный, лежал на полу, а три остальные твари едва держались в воздухе, с трудом взмахивая отяжелевшими крыльями — Шухей ухитрился довольно серьезно ранить каждого из противников.
— Ну вы даете, — возмутилась Рангику. — Хоть десяточек мышедикобразов мне бы оставили, а!
Она «стряхнула» с кончиков пальцев заготовленный шар света — и оставшиеся в живых твари немедленно обратились в прах.
— Вы долго думали, — заметил Шухей, не спеша возвращать занпакто в ножны.
— Двадцать секунд! Ты же знаешь, на подготовку этого заклинания требуется максимум двадцать секунд! Совсем недолго, — с несколько наигранной обидой произнесла Рангику.
— Это как сказать. Капитан Хицугая, вы…
— Капитан! — спохватилась и Рангику, наконец обратив внимание на прислонившегося к стене, запрокинувшего голову и зажимающего нос Хицугаю. — Вы опять использовали кидо?!
Рангику сняла шарф и протянула его капитану:
— Вот, прижмите.
Она больше не дорожила этим шарфом. Нелепым, розовым. Она…
— Еще чего, — пробормотал Хицугая недовольно, хотя шарф взял.
Вообще, ничего смешного в этой ситуации Шухей не видел. Но у Хицугаи было такое непередаваемое выражение лица, а Рангику столь трогательно и непринужденно ухаживала за своим капитаном, что будто волна тепла прошла по телу Шухея — он не смог сдержать рвущийся наружу совершенно идиотский смех по-настоящему счастливого человека.
Рангику и Хицугая воззрились на него одинаково — как на сумасшедшего. Потом Рангику искренне улыбнулась в ответ — не размыкая губ, потом тоже засмеялась, деликатно прикрывая рот ладонью. Хицугая то ли не пожелал оставаться в одиночестве, то ли вдруг позволил себе развеселиться — в общем, какое-то время они смеялись втроем.
Пролетай здесь ненароком давешний призрак — счел бы их буйнопомешанными, как пить дать. И не особо ошибся бы…
Шухей сам себе удивлялся — насколько он, конечно, умел удивляться. Он давно забыл, как это — смеяться. Слишком боялся… навредить.
Он едва не убил Рангику недавно. А потом спас; но вину свою этим он не искупил. И никогда не искупит.
Он опасен.
Смех Шухея оборвался на полуноте.
— Пойдем, — он отвернулся от Хицугаи и Рангику, попытался заблокировать сознание от нежелательных воспоминаний, — пальцы, до боли сжавшиеся на рукояти по-прежнему обнаженного занпакто, побелели еще сильнее, хоть это и казалось невозможным — потерпел поражение, попытался вновь, опять не смог…
— Чего это он? — поинтересовался Хицугая сердито.
— Его поймешь… — вздохнула Рангику. Помолчала, будто к чему-то прислушиваясь, потом воодушевленно добавила: — Мне кажется, мы уже близко к цели! А на нас до сих пор никто не напал. Непорядок.
— Не каркай, сглазишь, — буркнул Хицугая.
А потом упал.
— Ему нужно отдохнуть, — заключила Рангику, подхватывая своего капитана. — Давай немного подождем. Наша цель совсем рядом — в соседнем коридоре…
— Рангику-сан, — сказал Шухей серьезно. Рангику вздрогнула, улыбка на ее лице поблекла, выцвела:
— Что?..
— Рангику-сан, — повторил он. — Вы очень… красивая.
Кира наверняка придумал бы комплимент поизящнее. Кира сказал бы, что нехорошо это — пользоваться критической ситуацией и бессознательным состоянием нежелательного свидетеля.
Но, как Шухей успел убедиться, Кира очень мало знал о женщинах.
И о том, как их защитить.
— Я не... — Рангику не договорила.
Шухей решил — хватит разговоров.
Жесткими пальцами сжав не особенно тонкие запястья, — чувствовалось, что их обладательница не была белоручкой, — он заставил Рангику замолчать, поймав ее губы своими.
Если бы она хотела, смогла бы вырваться. Она ведь все-таки была шинигами.
Но Рангику не стала вырываться. Она, кажется, не так возмутилась, как удивилась. И даже не подумала сопротивляться.
Шухей отстранился первым.
— Коридор оканчивается тупиком, — сказал как ни в чем не бывало. — А за тупиком, как я понял — наша цель.
— Правильно понял. — Рангику недоверчиво провела ладонью по губам. Взглянула на Шухея — ее глаза сияли, как путеводные звезды. Всплеснула руками: — Я думаю, мы не в тупике! Просто надо найти потайную дверь в каменной кладке… Вот поищу, пока капитан не очнется, — перевела взгляд на Хицугаю, вглядываясь в его разом осунувшееся, почти прозрачное лицо. — Присмотри пока за ним.
Шухей кивнул, и Рангику принялась увлеченно ощупывать тупиковую стенку.
— Мы в этой иллюзии все изменились, — говорила она по ходу дела.
— Думаете?
— Ты бы никогда не решился меня поцеловать, как бы я тебе ни намекала.
— Да, вы правы… Что?!
— И напиваться с тобой напивалась, — Рангику махнула рукой, — и голой перед тобой ходила, и просто… А ты как не понимаешь. Даже метод «ревнуй лейтенанта к его капитану» не срабатывал. Я, если честно, начинала думать, что ты того… с Кирой близко дружишь.
— Рангику-сан…
— Да?
— Вы бы никогда мне такого не сказали.
— Да, знаю. Но это ведь иллюзия. Здесь можно, — Рангику неожиданно с досадой пнула стенку ногой. — Тут нет никакой потайной дверцы! Сплошной камень... Жаль, что мы не призраки и пройти сквозь стену не можем! А ведь эта не-реацу так близко...
— Проверьте стены справа и слева, — порекомендовал Шухей.
— О! — Рангику с энтузиазмом последовала его совету. — У меня здесь будто сил стало больше. Хотя занпакто все равно высвободить не могу. Но это место… оно изменяет людей. Капитану вот от него очень плохо. Мне, наоборот, лучше, чем раньше. Я тут… не страдаю. А ты…
— Я?
— Ты себя не пытаешься загонять в жесткие рамки, как обычно.
— Это нехорошо, — Шухей покачал головой. — Я могу…
— Не бойся себя, — посоветовала Рангику. В следующее мгновение ее лицо будто солнечным светом осветилось: — Есть!
— Вы нашли выход отсюда?
— Кажется... Оттащи, пожалуйста, капитана от стенки, а то его еще придавит...
Убедившись, что Хицугае ничто не угрожает, Рангику нажала на камень, по мнению Шухея, ничем не отличающийся от остальных, и часть стены беззвучно отодвинулась в сторону, открывая проход в темное помещение. Повинуясь повелительному жесту Рангику, брат-близнец светящегося шарика, парящего над ее головой, устремился вперед.
— Комната, — разочарованно заключила Рангику, переглянувшись со спутником. — Обычная комнатушка. Маленькая. И никакого второго выхода!
— Может, он тоже замаскирован? — предположил Шухей. Бесчувственный Хицугая в качестве дополнительного груза его не тяготил.
Шарик остановился в центре комнаты. Рангику и Шухей переглянулись вновь — с тревогой.
Посреди комнаты находился обещанный саркофаг, который они сразу не заметили — видимо, потому, что он был черным. Притом у Шухея не возникло сомнений — саркофаг не вырезан из темного дерева и не выкрашен в черный цвет, а сделан из цельного камня.
— Пойдем? — неуверенно предложила Рангику, тоже рассматривая саркофаг. Все-таки для кого он сделан — для мужчины или женщины? Действительно, что ли, поближе подойти? Нет, Шухей пока не полностью утратил инстинкт самосохранения. — Или нет? Что-то мне этот гроб не сильно нравится... Постой, это же и источник той странной реацу!
— Комната? — Шухей уже знал ответ.
— Нет, гроб! И, хочу заметить, он не пустой! Там кто-то есть! — судя по выражению лица Рангику, ее этот факт не шибко радовал.
— Живой? — Шухей уже знал ответ.
— Не пойму, — нахмурилась Рангику. — Такое впечатление, что обитатель этого гроба никогда не был живым... Но он и не мертвый!
— Проверим? — Шухей уже знал ответ.
— Придется, — вздохнула она. — Если мы, конечно, хотим отсюда выбраться. Шухей... Можно тебе кое в чем признаться? Ты не станешь смеяться?
— Признавайся, — он догадывался, что она хочет сказать. Казалось, еще чуть-чуть — и он сможет с легкостью читать ее мысли.
— Мне страшно, — Рангику действительно выглядела немного испуганной. Шухею было непривычно видеть ее такой. — Тот, что в гробу... Я не хочу тревожить его покой, ни к чему хорошему это не приведет!
Шухей осторожно высвободил правую руку — по идее, Хицугаю он должен был удержать и левой — и приобнял Рангику за плечи. Она доверчиво прильнула к нему — видимо, поддержка пришлась очень кстати.
— Не бойся. Все будет хорошо. — Шухей понятия не имел, как успокаивать напуганных женщин, но понадеялся на благотворное, почти волшебное воздействие универсальной фразы «все будет хорошо», в которую готов был поверить. — Идем.
Стоило Шухею и Рангику войти в секретную комнату, как стена за их спинами немедленно встала на место — в лучших традициях какого-нибудь приключенческого или мистического романа. Жалко, обожающий приключенческие истории Хицугая находился без сознания — он бы оценил тривиальность ситуации.
— Что-то мне подсказывает — пока не разберемся с непонятной реацу, нам отсюда не выйти, — Рангику, кажется, немного приободрилась. Во всяком случае, испуганной она больше не казалась. — Хотя, может, потайной ход открывается в обе стороны? Или тут еще где-то стены отодвигаются... — у Шухея было впечатление, будто Рангику сама не верит в свои последние слова, продиктованные исключительно врожденным оптимизмом, но никак не способностью трезво оценивать ситуацию.
Сейчас, впрочем, Шухею было не до вдумчивого анализа положения, в котором они оказались. Проклятый саркофаг притягивал его как магнитом, ни о чем, кроме него, Шухей сейчас думать не мог. Саркофаг, саркофаг... Что-то здесь было не так, но Шухей никак не мог понять, что именно.
— Проверь, — предложил Шухей, сгружая Хицугаю на пол.
И подошел поближе к чернокаменному саркофагу.
— Только руками не трогай, — предупредила Рангику, послушно приступая к осмотру стен. — Знаешь, я есть хочу! Вроде всего пару-тройку часов назад ела — в гигае... И успела проголодаться, представляешь?
— Угу, — согласился Шухей, пристально изучая саркофаг. Вырезанное в камне лицо покойника пробуждало в нем неясные воспоминания, не воспоминания даже — рассеянные, путаные мысленные образы, собрать которые воедино не представлялось возможным. — Взгляни на саркофаг.
— В чем дело? Не дергай меня, я еще с потайными ходами не разобралась! — возмутилась Рангику.
— На крышке — руны, — сообщил Шухей.
В мгновение ока очутившись рядом со спутником, Рангику воззрилась на непонятные Шухею письмена со священным ужасом.
— Ты их понимаешь… Рангику? — обращаться к ней так фамильярно было странно, но Шухей подумал, что сможет привыкнуть.
— Да, — однозначно, в этом варианте реальности Рангику чувствовала больше, чем он или капитан Хицугая. — Если объединить то, что я поняла… Тут написано что-то вроде: «Двое — единое целое; при жизни и после смерти, как личность их двое, как тело — одно. Раздели с ними плоть и стань их частью».
Шухей колебался. Ему ужасно хотелось дотронуться до саркофага, но сделать это не позволял здравый смысл.
— Это все? — уточнил Шухей, окинув взглядом саркофаг. Руны покрывали почти всю поверхность «гроба», как Рангику непочтительно высказалась о последнем пристанище «двоих».
— Это все, что я смогла перевести! — ответила Рангику. — Можешь сам попробовать, — это предложение было высказано несколько язвительным тоном. Похоже, Рангику собственное поражение радости тоже не доставило.
— У меня есть идея получше. — Шухей осторожно вытянул руки над саркофагом — строго параллельно его поверхности. — Отойди, пожалуйста. И капитана Хицугаю от саркофага убери.
— Что ты собираешься делать? — мигом позабыв о своей обиде, встревожилась Рангику. — Надеюсь, ты не намереваешься открыть гроб?!
— Всему свое время, — пообещал Шухей.
— Нечего запугивать! Лучше не делай этого! — Рангику явно не обрадовала его затея. — Как мне перед командованием Готей-13 отчитываться...
— Ну вот, одной фразой испортили впечатление от такой прочувствованной речи, — с изрядной долей иронии посетовал Шухей. Он снова перешел на формальное обращение. Кончики пальцев стало покалывать — он не вполне понимал, почему, но знал, что все делает правильно. — Как не стыдно, Рангику-сан.
— Я тебя иначе... впечатлю! — пригрозила Рангику. — Когда мы выберемся, так просто я от тебя не отстану.
Шухею стоило немалых трудов не вздрогнуть.
Эмоции — зло.
То, что говорила Рангику, было похоже на иллюзию. И это настораживало.
— Все. Я тебе не мешаю, — объявила Рангику, демонстративно отволакивая своего капитана в дальний угол. Шухей попытался размять пальцы... и внезапно осознал, что не может этого сделать.
Его будто парализовала неведомая энергия. Кидо? Нет, не совсем. Хотя очень похоже на эффект от заклинания.
— Давно не виделись, — поздоровалась с кем-то неунывающая Рангику. Шухей молчал. Ему было не до соблюдения правил вежливости.
Борьба со сковавшей его энергией напоминала отчаянную схватку с превосходящим в количестве и умении противником, схватку не на жизнь, а на смерть. И одновременно — работу химика, в которой единственная лишняя капля того или иного реактива может привести к летальному исходу.
Нельзя ошибиться. Нельзя затягивать сражение. Медленно, но не слишком. Наверняка. Осторожно, но решительно. Бесповоротно.
— Можешь обернуться. Потом — снова замри, — прозвучал тихий шелестящий голос, отдаленно напоминающий шуршание дорогой шелковой материи.
Шухей покорно повернулся лицом к Рангику и ее загадочному знакомому. Сил говорить у него не было — немая, без звона скрестившихся клинков и воинственных выкриков, битва с заклинанием немилосердно выматывала — поэтому Шухей смог приветствовать знакомого понаслышке
(премилого призрака)
духа лишь взглядом.
Призрак — мягко светящийся жемчужно-белым человеческий силуэт с полыхающими багровым глазами-плошками, вокруг которых поблескивали прозрачные капли ядовито-зеленого гноя — настороженно глянул на Шухея в ответ.
«Только бы не вздумал проверять заклинание!»
Похоже, дух был полностью уверен в надежности своих чар, так как перевел взгляд на Рангику, и настороженность очень быстро покинула его, сменившись вполне человеческим желанием пообщаться. Заговорил он первым.
— Надо же, — призрак посмотрел сначала на бессознательного Хицугаю, потом на Шухея, затем вновь сфокусировал взгляд глаз-плошек на Рангику. — Твой спутник что, делением размножился?
— Мне мои спутники дороги! Оба.
— Где ты подцеп... нашла второго? — вовремя исправился призрак. Отставать от Рангику он явно не собирался.
Та склонила голову набок:
— Как… ты не знаешь?
Видимо, что-то в ее словах натолкнуло призрака на правильную мысль. В следующий момент дух вытаращился на Шухея так, будто у того выросла вторая голова.
— Он — иллюзия, — сказала Рангику внезапно. Совсем другим, почти больным голосом. — То, чего я хочу. Здесь все — так, как я хочу. Это — мой сон.
Шухей почти слышал, как трещит, готовая разорваться, паутина опутывающего его обездвиживающего заклинания. Осторожнее, осторожнее... Сейчас надо быть особенно осмотрительным.
— Теперь-то тебе понятно, как я его подцепила? — осведомилась Рангику без всякого превосходства.
— Но все еще непонятно, каким образом. — Призрак продолжал смотреть на Шухея — и это был очень нехороший взгляд. Стоило немалых усилий не выдать себя — охраняющие заклинание магические нити безжалостно вгрызались в сознание, боль была почти невыносимой. Чем-то это напоминало ощущения от выбитых зубов: крошево костей, исполосовавшее язык и нёбо, острый сладковато-соленый привкус собственной крови во рту, оставшиеся в деснах, пульсирующие болью обломки…
Бесконечная боль.
— Много у тебя таких... иллюзий?
— На мой век хватит, — беззаботно отозвалась Рангику. — Я не слишком требовательна.
— Тогда, полагаю, ты наконец-то примешь уготованную тебе мученическую смерть с надлежащим смирением? — призрак и не думал злорадствовать, но сочувствия в шелестящем голосе тоже не слышалось. — Теперь ты не сможешь применить никакие чары... И твои спутники — тоже. Я позаботился об этом.
— Мои спутники не сумели бы применить кидо, даже предоставь ты им такую возможность, — с подкупающей откровенностью призналась Рангику. — Капитан в обмороке, и в ближайшую неделю вряд ли сможет что-то сделать. А... второй мой спутник не чувствует здесь реацу. В этом и проявляется его иллюзорность.
— Это правда, — ворчливо согласился призрак. — Но здешних нетопырей победил — почти без твоей помощи.
— А-а, так вот как они назывались… Тебе так интересно его обсуждать? — хмыкнула Рангику. — Сам же говоришь: он — один из многих моих иллюзий. Лучше расскажи, что значит «Двое — единое целое; при жизни и после смерти».
— При жизни нас было двое в одном теле, — дух, казалось, был удивлен столь глупым вопросом. — Две личности. Нас преследовали. Пытались… лечить. Потом мы вырвались на свободу. Мы убивали. Потом убили нас. Но мы остались. Он заманивает. Я поглощаю. Раздели с нами плоть.
— Видишь ли, — задумчиво сказала Рангику, — я не фанатичка. Я безмерно уважаю чужие верования… но их искажения не потерплю.
В следующую секунду Шухей плавно подался назад — и крышка саркофага упала на пол, каким-то чудом не разбившись.
Ничего не произошло.
Первой сообразив это, Рангику не растерялась, запустив в призрака пучком из каких-то засушенных цветочков и парочкой черепов, которые по размеру более всего напоминали мышиные, а по форме — человеческие. И высушенный букетик, и черепа она вынула прямо из воздуха одним привычным движением — будто меч из ножен. Духу такой знак внимания со стороны Рангику явно не пришелся по вкусу; зашедшись сухим надрывным кашлем, призрак попятился, наполовину вписавшись в стенку.
Автор: Laora
Бета: patlatanata
Иллюстратор: Zetsuai89
Персонажи/Пейринг: Шухей/Рангику, намек на Хицугая/Хинамори
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: приключения
Размер: миди (10,4 тыс. слов)
Саммари: Рангику получает отпуск и отправляется на грунт. Поначалу она развлекается, но быстро устает.
Досрочное возвращение к работе приходится очень кстати: в помощь Рангику на грунт направлены Шухей и Тоширо. Им нужно проверить подозрительный район...
Примечания: фанфик написан на Bleach MiniBang-2014
Предупреждения: ООС, сомнительный обоснуй, провисающая матчасть, не шибко убедительные кровавые моменты
Ссылка на скачивание: .txt || .doc
Ссылка на иллюстрацию: .jpg
читать дальше— Похоже на отпуск, — сказала Рангику и улыбнулась, чувствуя, как болят уголки губ от этой улыбки. Момо несмело улыбнулась в ответ. Это было похоже на отражение в зеркале, но сейчас Рангику не хотелось думать о том, насколько они похожи.
Ей часто хотелось избавиться от мыслей радикальным путем — выпить вместо саке кислоты, к примеру. Когда внутренности превратились бы в кипящее месиво, обнажив скелет, — она не смогла бы думать ни о чем.
Есть боль, от которой умираешь сразу. Есть и такая, которая грызет тебя день за днем, изнутри, пока не взвоешь. Каждый день человек — или шинигами — вынужден бороться с такой болью. Более того, она — доказательство того, что он еще дышит.
Но ведь есть и другие дни. Рангику помнит.
Больнее всего, когда тот, с кем было хорошо, в ком заключался смысл жизни, оказывается предателем. Это убивает веру не только в него, даже не в людей в принципе — в себя.
А жизнь все течет дальше, и нельзя ни отказываться от своих обязанностей, ни показывать слабость — ради других. Возможно, не будь Рангику шинигами, она решилась бы поделиться с кем-то.
Вот только с кем? Она никого не хотела утомлять своими проблемами. И уж тем более не Момо, которая и так только-только оправилась.
— Вас направили на грунт, Мацумото-сан?..
— Да. Ничего особенного. Маленькая проверочная миссия. Развлекусь на полную! — Рангику подмигнула, Момо покраснела слегка и нахмурилась:
— Опять напьетесь? Нехорошо пренебрегать служебными обязанностями, Рангику-сан.
Момо была старательной и такой же строгой в некоторых вопросах, как капитан десятого отряда. Они подходили друг другу, как зима и весна, но об этом Рангику никогда не сказала бы вслух.
— Не буду пренебрегать, — пообещала Рангику, почти смеясь. К глазам подступали слезы, но она давно научилась не давать им волю. Иначе не выжила бы.
Напиться и обзавестись красивой одеждой — хороший выход. Не радикальный. Видно, потому ей и миссия такая досталась — не она одна это понимала.
Если так и дальше пойдет, она не сможет работать. Нужно взять себя в руки, отдохнуть и вправду, как в отпуске, поверить, что мир лучше, чем кажется.
Получи и впрямь Рангику отпуск — упала бы духом. Рутина, каждодневная и неизменная, спасала ее очень долго; а так отпуск замаскирован дурацкой миссией, и совесть чиста.
Момо кивнула, на удивление серьезно, — девочка, хорошенькая, как картинка. За такую всегда найдется кому постоять, такая не будет одинока. Даже если сама не поймет.
— Хорошо вам отдохнуть, — сказала Момо вдруг. Рангику медленно кивнула.
В следующий момент Момо сорвалась в шунпо.
Отпуск, подумала Рангику.
Она больше не улыбалась. Некому было смотреть.
Только теперь она поняла, насколько устала за все эти годы.
Отпуск — это время, когда ты никому не нужна.
***
— В отпуске? — уточнил Шухей.
Хицугая кивнул.
— А нам, значит, помочь ей надо? Рангику-сан.
— Двенадцатый отряд сообщает: в том районе нечисто. Миссия, с которой Мацумото направили на грунт, была по большей мере предлогом. Но теперь… — увидев, какое мечтательное выражение приняло лицо Шухея, Хицугая осекся на полуслове.
Не сказать, чтобы он совсем уж не понимал. Его могли считать ребенком, но понятие «ребенок» в Готей-13 было очень относительным. А с Мацумото шанс понимать столько, сколько положено ребенку, и вовсе стремительно приближался к нулю.
У Хицугаи с Мацумото вообще были странные отношения. Она раздражала его до жути, но вместе с тем променять на другого лейтенанта он бы ее нипочем не согласился. Она прикрывала ему спину в бою и регулярно пыталась споить в мирные дни, забывая о том, что он не пьет, в отличие от некоторых.
Он использовал банкай, чтобы наказать ее, когда она чистила ногти вместо того, чтобы убирать.
Она тайно его фотографировала и похвалялась перед всеми его фотографиями.
Он разбирался вместо нее с документацией.
Она на грунте учила его убирать мусор — раздельно.
Он все время раздражался, а она заливала бумаги зеленым чаем; Хицугая никогда бы не признался, что порой пьет зеленый чай из ее чашки.
Она относилась к нему с восхищением.
Он за все перед ней извинялся и благодарил ее; она кричала, испугавшись за него в бою.
Он отвлекался от своей битвы, когда она была ранена, а когда побеждала — сновился куда как увереннее.
Однажды она подкралась к нему сзади и прикрыла ему глаза ладонями: «Угадай, кто», а когда угадал — обняла, прижимая к груди, так, что вырваться не было никакой возможности, и в ответ на раздраженное рычание попросила разрешения сходить в магазин.
Он, как всегда, все ей простил и разрешил; слаб был капитан Хицугая к своему прекрасному лейтенанту, слаб. Да и кто бы взялся его винить?..
Уж точно не Шухей, у которого даже голос мягче становился, когда он с Мацумото говорил. Если в группе шли — так он всегда вперед выбивался, ее собой заслонял.
Она же, наоборот, всегда норовила отстраниться, будто доказывала — я сильнее, со всем могу справиться. Она тайну в себе несла. Потому могла быть сколь угодно беззаботной, а Шухей даже усмехнуться при ней не решался. Пытался смотреть на нее только как на товарища. В мирные времена — всегда за ее спиной; незаметно.
Потому что не было решимости взглянуть ей в глаза.
В общем, Хицугая понимал Шухея лучше, чем тот сам себя понимал. Но прочищать мозги ни ему, ни Мацумото не собирался. Сами разберутся, дурацкие «взрослые».
— Чувствую я, — пробормотал Хицугая, — что нас попросту тоже отправляют в отпуск.
— Остальные и так в отпуске, — подсказал Шухей. — Большинство. Кроме нас, и послать на грунт-то некого. К Рангику-сан.
— Что нас послали — это верно, — глубокомысленно согласился Хицугая.
***
— Школьная форма?! — Хицугая завелся вполоборота. — За что?!
— Не жалуйтесь, капитан, у меня тоже такая, — Рангику прошлась в своей форме туда-сюда. Выглядела она просто ослепительно. Шухей незаметно вздохнул и отвел взгляд.
«Друзей у меня нет, а вот людей, готовых по первому требованию приехать и распить со мной бутылку саке — навалом», — так она говорила, наверное. Или так думала, зазывая его на очередную попойку, с которой ее иногда приходилось уносить, если не у нее пили.
Как-то раз они вместе пили красное вино.
Шухей не любил красное вино. Он вообще с подозрением относился к «гайдзиновским» напиткам, всем им предпочитая проверенное саке, но за возможность остаться с Рангику наедине готов был выпить любую отраву.
В тот день он был единственным ее собеседником и безнаказанно смотрел на нее, пока она бормотала что-то о хурме и в упор ничего не замечала, воплощенная невинность.
Не замечала и сейчас.
— Вам правда не нравится?.. — Рангику посмотрела на уныло внимающего Хицугаю и вздохнула: — Ничего не поделаешь. Придется пойти в магазин. Капитан, вы ведь составите мне компанию?
— Только не это, — счастливым Хицугаю было не назвать.
— Я могу пойти с вами, Рангику-сан.
— Ну уж нет! Ты, Шухей, остаешься дома, на хозяйстве, — Рангику лукаво прищурилась. — Кому-то ведь потребуется приготовить ужин. Да и в квартире кому-то остаться нужно, я снимаю ее всего неделю, и меня два раза уже чуть не ограбили! Притом украсть пытались мое нижнее белье. Безобразие!
— Мацумото! — то, что Рангику говорила вслух о нижнем белье, ее суровому капитану явно не пришлось по вкусу.
Познания в приготовлении пищи у Шухея были самые что ни на есть скромные. В еде он был вообще неприхотлив и предпочел бы обойтись без таких испытаний.
Но его просила Рангику.
***
— Спасибо, — Рангику очаровательно улыбнулась продавцу и обратила взгляд к груде своих покупок. Ничего, подходящего для капитана, они так и не нашли. Зато Рангику присмотрела немало вещей, которые подошли ей. Капитан бухтел, как старик, — так он в основном с ней и общался, за исключением случаев, когда начинал орать, например, застав ее в своем кабинете с Шухеем и выпивкой. Объяснять, что выпивку принес Шухей, не имело смысла — капитан все равно не верил… и, в общем-то, правильно поступал.
— Ты точно не заметила ничего необычного за все это время? — спросил капитан настойчиво.
— Ничего, кроме онсенов, — пропела Рангику. — Но онсены — дело тоже довольно-таки обычное, капитан, как считаете? Не желаете ли сходить со мной в один из них?
— Шухею предложи.
— О, ну что вы!
— Боишься, что он согласится? Или не находишь его достаточно милым? Его ты тайком не фотографируешь, — если бы взгляд капитана мог убивать, Рангику давно бы была мертва, но она уже успела к подобным взглядам привыкнуть.
— Совершенно неважно, каким я его нахожу, — сказала легкомысленно. — Пойдемте… Капитан! Что вы делаете?
Вместо ответа Хицугая продемонстрировал ей пакеты с покупками. Под их тяжестью он едва ли не сгибался.
— Что вы, капитан! Я сама справлюсь!
— Заткнись! — красный, как пожарный кран, Хицугая потопал к выходу.
Женщина-консультант проводила их понимающим взглядом: красавица старшеклассница и обожающий ее уверенный ученик младшей школы, наверняка отличник…
***
— Фартук. С кроликом Чаппи. — Хицугая присмотрелся внимательнее. Ему нужно было убедиться, что зрение его не обманывает.
Шухей едва уловимо нахмурился и протянул Хицугае палочки:
— Где Рангику-сан?
— В душе. Ты и правда что-то приготовил? — поверить в это было сложно. Единственный раз, когда Хицугая застал Шухея за готовкой, тот помогал Мацумото и счастливым тогда не казался. Было похоже, что ему скучно.
Хицугая искренне сомневался, что Шухей вообще умеет готовить. С другой стороны, есть приготовленное им было всяко лучше, чем питаться едой Орихиме Иноуэ. Хотя Мацумото, помнится, и еда Орихиме понравилась… и плохо ей потом не было.
— Капитан, вы не видели полотенце? — Мацумото появилась в кухне будто бы из ниоткуда. Хотя шунпо в гигае точно использовать не могла.
— Мацумото, — Хицугая не стал оборачиваться — он понял все по остановившемуся взгляду Шухея. — Оденься.
— Что? Ой, точно, — Мацумото пошлепала назад в ванную. Явно медленнее, чем могла бы; Хицугая мог по движению зрачков Шухея вычислить амплитуду, с которой Мацумото покачивала бедрами.
— Капитан! — шлепающие шаги остановились. — А вы не хотите принять ванну со мной вместе?..
Из носа Шухея потекла обличающая струйка крови.
***
Домашний наряд Рангику-сан мало отличался от наряда Евы. Что за Ева такая, Шухей не знал, просто выражение было удивительно кстати.
После вчерашнего инцидента с душем Шухей решительным образом не мог выбросить Рангику-сан из головы. А ведь он честно пытался, после нее посетив душ и там в одиночестве обдумав удивительный запах ее кожи, каким бы он мог быть в любви, смуглой, сонной, длинноногой, восхитительной стройности, томно рассыпанных русалочьих волос…
Все было из-за ее родинки.
Из-за ее проклятой родинки — мушки под нижней губой.
Грудь тоже, ясное дело… Но грудь — это уже потом. А началось все с мушки. После вчерашнего оторвать от этой мушки взгляд не получалось никак. Смотреть Рангику-сан в глаза Шухей не рискнул.
Даже после того, как она похвалила приготовленную им еду. Капитану Хицугае тоже вроде бы понравилось, удивительное дело. С другой стороны, этим двоим, помнится, и готовка Иноуэ Орихиме была по вкусу. Хорошо хоть после приготовленного им ужина никто животом не маялся…
С утра следующего дня капитан Хицугая умчался проверять подозрительный район самолично. Рангику он в таком деле не доверял, а Шухей не доверял себе, потому что оставаться в одной квартире с Рангику ему было решительно противопоказано. Тем более что одета она была так… скорее раздета. Да еще и весь день расхаживала туда-сюда, то размышляя о приставочных играх, которыми на грунте увлеклась, то проводя диковинные косметические процедуры, в смысл которых Шухей предпочитал не вникать.
Он не был уверен, что вообще во что-то сумеет сейчас вникнуть.
Короткие шорты с пояском и открытый зеленый топ больше обнажали, чем скрывали. Вдобавок, из-под топа виднелось черное кружевное белье. Шухей не удивлялся тому, что это белье у Рангику пытались украсть. Он сам был близок к тому, чтобы попытаться. И популярное развлечение на грунте — просмотр телевизионных программ — мало помогало. Рангику в этой квартире для него было слишком много, а запах ее кожи заставил уже пару раз отлучиться в ванную.
Дело уже шло к вечеру, когда пытка Шухея закончилась.
— Капитан нас зовет, — сказала Рангику, зайдя в комнату, где Шухей по-прежнему пытался смотреть телевизор. На этом диване он и ночь провел, всецело оправдывая звание «мужика, который не отлипает от дивана». — Он нашел что-то интересное.
Шухей приподнялся с дивана. Рангику покинула гигай раньше, чем он, и ушла через окно. Нужно было следовать за ней…
— М-м, — грудной женский голос отвлек Шухея.
Опустевший гигай смотрел на него глазами Рангику и совершенно непристойно… облизывался. Будто еду какую заметил.
— Э-э, — глубокомысленно изрек Шухей, а потом гигай Рангику повалил его на тот самый диван и фамильярно приобнял одной рукой, другой потянувшись к поясу.
Прямо перед глазами Шухея оказалось декольте Рангику — к меносам, это ведь не Рангику!
Но и с Рангику раньше бывало нечто подобное, и в такие минуты мир Шухея пошатывался.
Именно так — дрожал, как алкоголик со стажем.
Рангику была единственной, кто не покачивался в расшатанном мире Шухея. Может, потому, что пила всегда много и охотно («Ты всегда уходишь, Гин»), и научилась сохранять ровную походку. Высоко вскинутая голова, грудь колесом; последняя подруга Шухея говорила — ой, не завидую грудастым, так плечи устают, — летящие по ветру солнечные волосы. Le Soleil, обронил как-то образованный Кира… И добавил что-то про своего капитана, неразборчиво.
Он не доверял ей.
А Шухей готов был за нее жизнь отдать, если бы попросила. Только зачем ей его жизнь? Ее мир твердо стоят на ногах, что бы в нем ни происходило.
Сжать бы в пальцах ее волосы — светлая путеводная нить, а шарф убрать к меносам, думал Шухей иногда. Глупый, розовый, мешает.
А потом в мире Шухея все перемешалось с концами. Обрушилось. К тем самым меносам оборвалось — то, что шрамы оставляет, так на то он плевать хотел. Нападение необнаруженных Пустых — ерунда. То, что придурок с павлиньим мечом и реацу высосал — плюнуть и растереть. Проигрыш — предвестие новых побед, не они расшатывают мир.
Не они.
То, чему доверяешь и что потом ко всем Пустым летит — вот оно. Мир шатается, шатается, а Шухей идет дальше, делает вид, что ничего не замечает. А потом — полуобнаженная грудь, родинка под пухлыми приоткрытыми губами… Волосы — как свет. И шарф этот проклятый.
— Эй, Шухей, иди к нам! Эй, Шу…
Губы — влажные. И сама зовет.
Сдержаться. Отстраниться. Иначе…
Может быть плохо. Очень. Он может причинить ей боль.
Говорят, что смотреть, как объект его страсти флиртует с кем-то другим, может либо очень хороший и терпеливый человек, либо скрытый маньяк. И первым Шухей не был. Про себя это знал точно. Он всю жизнь сдерживался, чтобы не выпустить то, темное, злобное, наружу. Лучше быть неудачником, чем потерять контроль.
Это ведь не Рангику. Это гигай. Ничего с ним не случится. И Рангику даже не узнает. Много времени им не понадобится.
— Эй, — с ремнем и «молнией» гигай уже справился. Теперь он предпринимал небезуспешные попытки пробраться Шухею в плавки. Длинные ногти несильно прошлись по коже. — М-м?..
Этот вопрос можно было расшифровать как «Ты не против?»
Шухей был против.
Это не Рангику.
С ней — все равно что с резиновой куклой. Не говоря уже о том, что это подло.
— Успокойся, — Шухей оттолкнул гигай, предельно бережно, чтобы не повредить, и поспешил избавиться от своего.
Совершенно неуместный стояк остался гигаю, как и дальнейшие разборки с гигаем Рангику.
***
Шухей задержался и выглядел несколько… смущенным. Бросив на него мимолетный взгляд, Рангику сосредоточилась на черном облаке, витавшем сантиметрах в тридцати над землей. У облака уже ждал капитан Хицугая, в шинигами-форме, по обыкновению не очень довольный подчиненными.
— Что это такое? — спросила у него Рангику, указывая на облако.
— Не знаю, — капитан пожал плечами. — Его можно увидеть только покинув гигай. В гигае ничего не чувствуется.
— Ой, — Рангику состроила невинное выражение лица. Она и вправду патрулировала «подозрительный» район, но далеко не каждый день в форме шинигами. Тут были такие хорошие кафе!..
— Проверим или сразу сообщим в Готей-13?
— Я сообщил, — поделился Хицугая. — Но проверить не помешает.
— А вдруг это опасно? — спросил Шухей, предварительно откашлявшись.
— Мы будем предельно… — капитан еще говорил, когда облако неожиданно увеличилось в размерах. Рангику не успела отпрыгнуть в сторону; ее окутала тьма.
***
Это была не просто боль. Это была боль, отраженная, приумноженная миллионом зеркал, боль сквозь увеличительное стекло, вся боль, которую Шухею, Рангику или Хицугае, — любому из них, — когда-либо доводилось испытывать на протяжении мучительно долгой, как подумалось сейчас, жизни. Они позабыли все на свете, забыли даже собственные имена, не чувствовали ничего, кроме этой боли, терзающей не тела — дух, разъедающей души подобно серной кислоте. Они бы закричали, зарыдали, забились в судорогах — если бы помнили, как. Но они не помнили, никто из них. И были уже не в состоянии управлять собственными телами. Они оказались во власти своих кошмаров — и воспоминаний, которые порой давали сто очков вперед любым кошмарам.
А потом они начали умирать.
Шухей
...Горькая вода, хлынувшая в легкие, отвратительное чувство собственной беспомощности. Руки и ноги надежно связаны, и вода вокруг красна от крови из раны на затылке, били чем-то тяжелым, сзади, по голове, а на шее — груз, он-то и тянет вниз, на глубину, хотя там не очень глубоко, максимум метров пять, но этого вполне хватит, освободиться нет никакой возможности, а дышать под водой люди пока не научились, даже шинигами. Самое паршивое — то, что нельзя малодушно потерять сознание, а вода, оказывается, бывает пронзительно-холодной, ледяной, как прикосновение смерти...
Хицугая
...Сквозь меня растет трава. Не знаю, как она называется, и уже не узнаю никогда. Острые, очень твердые, не особенно тонкие стебли, десятки копий, пронзающих плоть, медленно, на протяжении суток или больше, я уже не помню, слишком вынослив, иначе давно уже умер бы, не так от этой пытки, как от солнца, ничего не вижу, чувствую — обожженная кожа горит будто в огне, мне представляется: она отпадает — пластами. Губы мои — как пустыня, и полость рта, и горло — все ссохлось, потрескалось. Вот бы глоток воды, мечтаю я, никогда и ничего так не хотел, а потом, к счастью, наступит конец, уже не выжить, эта трава растет так быстро, во всем теле не осталось ни капельки влаги...
Рангику
...Учись летать, когда твой же товарищ перерезает страховочный трос наверху; зачем? Нелепое на первый взгляд предательство, хотя на все есть свои причины, и на это тоже — ты же не думала всю жизнь быть лучшей, правда? Пора уступать дорогу более молодым и подлым, а самых лучших рано или поздно сменяют лучшие из худших, так что — попробуй стать птицей. Ты почти всю жизнь провела в горах — должна же была научиться летать? Или смягчать падение с высоты без малого двух тысяч метров... Не научилась? Какая жалость. Сейчас острые камни несколькими десятками метров ниже встретят твое тело, изломают, изорвут его в клочья, а если им это вдруг удастся не до конца, если они все-таки пощадят тебя, старую знакомую, Любимицу Гор, свою любимицу — так камни ниже уж точно не проявят к тебе милосердия. Лети...
Шухей не выдержал первым. Перспектива утонуть никогда его не прельщала — поэтому он рванулся вверх, к поверхности воды, и… выплыл.
Мир вокруг него, Хицугаи и Рангику пошел волнами, изменился опять, и они увидели снова, каждый — свое.
Шухей видел, как играет на гитаре. Получалось не очень, да и не так нравилась девушкам игра на гитаре, как можно было подумать. Рангику-сан точно не оценит.
Рангику видела себя допивающей седьмую бутыль саке. На душе было весело и легко, и не чувствовалось больше извечного холода.
Хицугая видел, как сидит на крыше и поедает мороженое. Хорошо бы поговорить с Хинамори, думал он, а земная еда определенно не так плоха.
С этой мыслью он обернулся; по глазам ударила темнота.
***
— И вы сюда попали, капитан! — первым, что услышал Хицугая, очнувшись, была именно эта фраза, произнесенная знакомым грудным, чуть хриплым женским голосом. — Как нам теперь из этого подземелья выбираться, ума не приложу…
— Подземелье? — Хицугая кое-как разлепил веки. Огляделся. Его взгляд немедленно наткнулся на бескровное, измученное лицо Мацумото с черными тенями под глазами — и надолго на этом лице задержался. — Какое еще подземелье?
— Иллюзорное! — был ответ. — Его тут никак не может быть. То облако не может искривлять пространство! А вот нагонять иллюзии — запросто. И куда это Шухей подевался, интересно…
— Значит, я не умирал? — вопрос вырвался прежде, чем он успел замолчать. — И не…
«Ел мороженое», — хотел добавить Хицугая, но вовремя прикусил язык.
— Никто не умирал. Иллюзия. И сейчас — тоже. Нужно выбираться отсюда. Здесь невозможно высвободить занпакто, — Мацумото свела брови, — наш разум ставит барьеры. Это как во сне — там все зависит только от барьеров, которые мы сами себе воздвигаем… И реацу я почти не чувствую.
— Так мы внутри собственных голов? — Хицугая вновь попытался оценить обстановку — и опять потерпел сокрушительное фиаско. Он не чувствовал не только реацу — вообще ничего. Словно ослеп и оглох.
— Внутри иллюзии. Наше восприятие искажено. Нужно найти Шухея, капитан. Втроем нам будет легче сопротивляться иллюзии. Каждый из нас должен видеть свое, как раньше. Вы ведь не с горы срывались и не саке пили, а, капитан?
— Нет. Это и вправду подземелье, — понял Хицугая, оценив стены, пол и потолок длинного, высокого, совершенно прямого коридора, в котором они оказались. Сделать он это смог лишь благодаря светящемуся огненному шарику диковатого бордового цвета, парящему над головой Мацумото — факелы в специальных гнездах в коридоре были, но не горели. Значит, кидо здесь использовать можно. Уже легче. — Может, зажжем факелы?
— Капитан, — Мацумото посмотрела на него укоризненно. — Зажженные факелы могут привлечь к нам нежелательное внимание со стороны здешних обитателей… И где-то тут есть что-то интересное.
— Интересное?
— Не реацу сама по себе… Но что-то необычное. Я это чу… — не успев завершить объяснения, Мацумото исчезла из поля зрения Хицугаи. А в следующую секунду Хицугая с немалым удивлением осознал: он лежит на холодном каменном полу, который весьма чувствительно впивается ему в ребра — возможно, потому, что кое-кто, возлежащий на спине Хицугаи, сильно вжимает его в этот самый пол. Того и гляди, вообще раздавит.
Чьи-то ладони надежно прикрыли Хицугае уши. Мигом позже коридор заполнил истошный то ли вой, то ли визг, от которого Хицугая едва не оглох. Не защити некто предусмотрительный его барабанные перепонки собственными руками, этим, скорей всего, дело бы и кончилось. Во всяком случае, для Хицугаи.
Визг оборвался на полуноте, сменившись угрожающим рычанием; неизвестный доброжелатель на букву «М» словно перенесся со спины Хицугаи в другое место. Тут же послышался звон обнаженного оружия и ответный, не менее впечатляющий рык.
Медленно, невыносимо медленно — в этот момент Хицугая показался себе на редкость заторможенным, будто в одном из тех ночных кошмаров, когда пытаешься убежать от опасности и никак не можешь ускорить шаг — Хицугая перевернулся на спину.
Глазам его предстало невиданное зрелище.
Мацумото ожесточенно отбивалась от десятка небольших крылатых тварей, напоминающих смесь изрядно раздобревшей летучей мыши с дикобразом. Тела неведомых науке существ покрывала шипастая броня, причем каждый шип был со средний кинжал длиной. Непонятно, каким чудом твари, отягощенные приличным количеством подобных «колючек», держались в воздухе.
Шарик бордового пламени раздвоился. Оба «осветительных прибора» вполне самостоятельно подлетели к ближайшим третирующим Мацумото тварям и, наткнувшись на броню мышедикобразов, растеклись, четко очерчивая контуры вражеских тел. Обитателям подземелья такая магия по вкусу не пришлась. Обиженные твари синхронно разинули пасти, полные неприятных на вид иглообразных зубов…
— Зажмите уши! — скомандовала Мацумото, и рассудительный Хицугая повиновался беспрекословно.
Твари снова завизжали — не успевшую упасть ничком или хотя бы отшатнуться Мацумото звуковой волной снесло на несколько метров назад, пока она не ухитрилась вонзить лезвие между каменными плитами стены и почти тут же боевым заклинанием сбить на пол одно из атакующих существ. Поверженная тварь задымилась, взвыла еще громче, обратившись в прах.
— Что за бред, — сказал Хицугая вслух и сам себя не услышал — то ли потому, что так и не отнял ладони от ушей, то ли по причине благоприобретенной глухоты.
Совершенно автоматически Хицугая обратился к кидо. Две ближайшие твари прекратили визжать и рухнули на пол в опасной близости от Хицугаи — их крылья были надежно склеены золотистой субстанцией. Мацумото тоже времени даром не теряла — ее заклинание опутало троих мышедикорбразов. Используя тварюшек в качестве опоры, Мацумото неотвратимо приближалась к врагам. Опутанные ее заклинанием твари ссыхались прямо на глазах, даже не пытаясь вырваться. Мацумото высасывала жизненные силы мышедикобразов. Оскорбленные сородичи умирающих зверушек взвыли вдвое громче.
«Кидо… не должно было так подействовать!»
— Зажмите уши! — скомандовала Мацумото, и рассудительный Хицугая повиновался беспрекословно.
Твари снова завизжали — не успевшую упасть ничком или хотя бы отшатнуться Мацумото звуковой волной снесло на несколько метров назад, пока она не ухитрилась вонзить лезвие между каменными плитами стены и почти тут же боевым заклинанием сбить на пол одно из атакующих существ. Поверженная тварь задымилась, взвыла еще громче, обратившись в прах.
— Что за бред, — сказал Хицугая вслух и сам себя не услышал — то ли потому, что так и не отнял ладони от ушей, то ли по причине благоприобретенной глухоты.
Совершенно автоматически Хицугая обратился к кидо. Две ближайшие твари прекратили визжать и рухнули на пол в опасной близости от Хицугаи — их крылья были надежно склеены золотистой субстанцией. Мацумото тоже времени даром не теряла — ее заклинание опутало троих мышедикорбразов. Используя тварюшек в качестве опоры, Мацумото неотвратимо приближалась к врагам. Опутанные ее заклинанием твари ссыхались прямо на глазах, даже не пытаясь вырваться. Мацумото высасывала жизненные силы мышедикобразов. Оскорбленные сородичи умирающих зверушек взвыли вдвое громче.
«Кидо… не должно было так подействовать!»
Но как-то оно действовало, и это было спасением. Прицельно употребленное заклинание Хицугаи скрутило облеченных волшебным свечением тварей, безжалостно ломая перепончатые крылья и длинные шипы, выдавливая мутированные тельца, как апельсин для получения сока-фрэш. Остро запахло чем-то неприятным — то ли кровью мышедикобразов, то ли их раздавленными внутренностями.
Хицугае стало нехорошо. В этой иллюзии он был существенно слабее, чем обычно. Оглохший, он на некоторое время выпал из реальности, отстраненно наблюдая за Мацумото — и не видя ее.
Мышедикобразы тем временем замолчали — наверное, устали. Не испугались же, в самом деле…
Пользуясь этим, Мацумото оказалась рядом с врагами. Она в этой иллюзии была ничуть не слабее, пожалуй, даже сильнее, если говорить о кидо.
Размытое движение, и три иссохшие, выпитые тушки мышедикобразов — кожа, кости, хитиновый покров с шипами — упали на пол. Оставшиеся две твари с паническим визгом улетели.
Преследовать их Мацумото не стала, заметив плачевное состояние своего капитана. Двумя молниеносными ударами хладнокровно прикончила беззащитных мышедикобразов, опутанных заклинанием Хицугаи. Убрала оружие, подошла к Хицугае, присела возле него на корточки и протянула руку:
— Поднимайтесь, капитан.
Искушение коснуться ее словно фарфоровой, широкой, но при этом непостижимо изящной ладони было очень велико — но Хицугая ухитрился его преодолеть и, несмотря на пережитый стресс, встать на ноги без посторонней помощи.
— Ты спасла мне жизнь, — заметил Хицугая. Он с самого начала понял — в пол его вовремя вжала Мацумото, и она же прикрыла ему уши собственными руками. Непонятно, как сама не оглохла… — Эти… летающие дикобразы… могли порвать меня в клочья.
Говорить было тяжело.
— Вы мне тоже. Квиты. — Рангику выглядела почти беспечно. — Ищем Шухея?
— Спрашиваешь! — возмутился Хицугая, преодолевая непроизвольную дрожь в коленях.
— Тогда идем. — Шарик бордового света вернулся на свое законное место над головой Мацумото. Она без малейших колебаний переступила через мертвых мышедикобразов и двинулась дальше по коридору.
Хицугая поспешил последовать ее примеру.
Какое-то время они шли молча. Коридор, прямой, будто готовая сорваться с тетивы стрела, казался бесконечным. Думать о том, что ожидает впереди, не хотелось. Да если бы и хотелось — сейчас Хицугая не мог мыслить трезво. Слишком слабым себя чувствовал.
— Где-то неподалеку бродит неупокоенный дух, — через некоторое время сказала Мацумото. — Призрак, неприкаянная душа.
— Призрак?
— Именно! Какое подземелье без призрака, капитан? — хмыкнула Мацумото. — Это было бы скучно.
— Не Пустой? — уточнил Хицугая. Сейчас он мог полагаться только на чувства Мацумото.
— Нет… не знаю. Странное ощущение какое-то. Капитан! — проследив направление взгляда Мацумото, Хицугая посмотрел в ту же сторону.
Этот призрак действительно был странным. Призрачный, сияющий жемчужно-белым светом человеческий силуэт с багровыми горящими глазами-плошками, вокруг которых тускло мерцали капли зеленоватого прозрачного гноя… Обычно призраки не бывают такими.
Разве что в иллюзиях.
— Я же говорила, — Мацумото казалась… довольной? — Как говорится, на ловца и зверь бежит… Непростой притом. Интересный случай… Ого…
Хицугая посмотрел на нее. Мацумото увлеченно изучала представшее пред ними привидение. Судя по всему, она действительно чувствовала что-то, чего он сам не ощущал. Призрак ничуть не стеснялся и, похоже, никуда не торопился, терпеливо позволяя Мацумото производить сканирование.
— Ну, как? — осведомился дух скрипучим голосом. — Узнала что-нибудь интересное, смертница?
— Массу интересного! — жизнерадостно сообщила Мацумото. — Бежим!
Хицугая ничего не успел понять. В следующее мгновение он уже со всех ног бежал по коридору, увлекаемый вперед Мацумото, намертво вцепившейся в его рукав.
— Догонит, — мрачно изрекла лейтенант на бегу. — Он летать умеет… и вообще много чего умеет. Ему четыре тысячи лет!
— Стойте. — Похоже, дух не желал продолжать погоню. Уже развлекся, наверное.
— Я — болванка, — определила Мацумото самокритично, когда и она, и Хицугая замерли на месте, не в силах шевельнуться. — Самоуверенная болванка.
Хицугая никак не прокомментировал это заявление, хотя в обычной ситуации всецело бы согласился.
— Неплохо звучит, — призрак от комментариев воздерживаться даже не подумал. — Сама про «болванку» сочинила?
— Иди ты, — проникновенно пожелала Мацумото.
Гулкий смех, заполнивший коридор, не содержал и капли злорадства. Отсмеявшись, дух с сожалением признался:
— Не могу говорить с вами дольше. Вас нужно как можно скорее убить, чтобы не попали в комнату с саркофагом. Умрете здесь — умрете и в реальности. А мой господин обретет силу.
— Твой господин? — уточнила Мацумото.
— Нас двое. Всегда вместе. Он заманивает, я поглощаю. Мы становимся сильнее.
— То есть, он — Пустой? А ты — дух, который помогает ему заманивать жертв? — спросил Хицугая.
— Нет. Он заманивает. Я — поглощаю.
— Ты странный призрак, — сказала Мацумото. — Но ты не похож на Пустого. Как ты можешь поглощать?
— Нас двое. Всегда вместе.
— Не понимаю, — Мацумото покачала головой. — Знаешь…
Призрак приподнял голову.
— Тебе не стоило так долго с нами говорить.
Ни дух, ни Хицугая не заметили, когда Мацумото успела освободиться.
И не могли заметить — она ухитрилась отвлечь их обоих небезынтересным разговором, притом сама принимала в беседе активное участие.
Хицугая понял, что может не только говорить, но и двигаться — в тот же момент он осознал, что должен делать.
— Давай! — закричала Мацумото, отпуская рукав Хицугаи и вытягивая руку к призраку. Хицугаю, впрочем, долго упрашивать не надо было — убийственное заклинание само сорвалось с губ, ему не терпелось на свободу.
Призрак споткнулся на ровном месте, как бы смешно это ни звучало. Чудом удержал равновесие; шатаясь во все стороны, нашел взглядом Мацумото…
Она атаковала при помощи измененного здесь кидо.
Из-за отдачи сразу нескольких заклинаний, высвобожденных Мацумото, у Хицугаи, медленно оседающего на пол от потери магических сил, заломило все кости разом. Он и не подозревал, что его лейтенант так сильна.
Возможно, она была сильна только здесь? Так же, как он был только здесь слаб.
Призрак, потускневший и поблекший, едва различимый, открыл щель-рот. Он не собирался сдаваться…
Мацумото взвыла не своим голосом:
— Сгинь!
Призрака тут же и след простыл. Хотя призраки, вообще-то, следов не оставляют… Так или иначе, дух исчез. Окончательно растворился в воздухе.
Тяжело дыша, Мацумото упала на колени возле в очередной раз оказавшегося на полу Хицугаи. Ее бледное лицо странным образом расплывалось, точеные черты смазывались — у Хицугаи что-то творилось со зрением.
— Здорово сразились, — по-прежнему не разжимая губ, счастливо улыбнулась Мацумото.
Хицугая попытался улыбнуться в ответ — и немедленно потерял сознание.
…— Призрак… умер? — с некоторым трудом открыв глаза, в первую очередь осведомился Хицугая. Ломота в костях никуда не делась, но, опираясь попеременно на стенку и своего лейтенанта, Хицугая ухитрился встать. И даже двинуться дальше по коридору. Правда, в вертикальном положении Хицугая удерживался только благодаря подставленному крепкому плечу Мацумото.
Каким манером она сама стояла на ногах — притом достаточно твердо — и где нашла в себе силы на энергоемкое исцеляющее кидо, приведшее его в чувство, Хицугая гадать не собирался. Бесполезно. Он уже понял — Мацумото здесь настолько выбивается из привычных ему рамок, что насчет нее ни в чем нельзя быть уверенным.
Впрочем, самочувствие лейтенанта все равно не на шутку тревожило Хицугаю. Он от одного заклинания едва в могилу не сошел, а ведь она применила множество чар…
— Куда там, — безнадежно махнула левой рукой Мацумото (правой она на всякий случай поддерживала несколько стесняющегося Хицугаю за талию). — Такого старого и сильного, матерого призрака легко не уничтожить. Да и не призрак он вовсе. Что-то тут нечисто, с этой иллюзией.
Насчет этого Хицугая был всецело согласен.
***
Темнота. Тишина.
«Где это я?»
Шухей легко поднялся с холодного каменного пола — ему было не привыкать лежать на голом камне. Им всем было не привыкать.
«Рангику-сан? Капитан Хицугая? Что случилось?»
Шухей нахмурился. Что-то было не так. Неуловимое, но несомненное ощущение.
Он не чувствовал своей реацу.
Раздавшийся звук шагов вырвал Шухея из раздумий, и, уже пребывая в движении, он мысленно сурово отчитал себя за то, что отвлекся.
Шухей метнулся в сторону. В следующую секунду в коридоре, где он оказался, вспыхнул яркий свет, и ему пришлось зажмуриться.
Всецело доверившись интуиции, временно ослепший Шухей, подался вперед и приставил острие занпакто к чьей-то шее. Предупреждая, слегка надавил на клинок, чтобы неведомый враг не вздумал дергаться.
Враг, однако, был не один. В следующую секунду Шухею пришлось отражать не особо впечатляющий удар второго противника. Удар ногой — и этот противник отлетел в сторону. За это время первый враг успел обнажить оружие, — Шухей услышал характерный звон металла — видимо, надеясь, что незнакомый супостат отвлекся на его товарища.
Меч, отброшенный клинком Шухея, как-то жалобно звякнул, встретившись с каменным полом. Шухей едва успел остановить движение своего занпакто, которое неминуемо оставило бы излишне резвого противника без головы — тело, привыкшее к смертельным схваткам, действовало автоматически, но Шухей не собирался никого убивать. В конце концов, он напал на них первым… и получил несомненное преимущество. Он уже победил. Имеет ли смысл отступать от собственных принципов? Он ведь никогда не убивал без крайней нужды.
«Нужно найти Рангику-сан».
В следующий момент размечтавшийся о победе Шухей был вынужден резко податься назад — не он один, как выяснилось, умел драться ногами. Его враг представлял немалую опасность и без оружия.
Он двигался слишком быстро. Едва ли не быстрее самого Шухея, что, по логике вещей, было невозможно. Здесь неоткуда взяться другим шинигами или еще каким врагам, да и реацу Шухей не чувствовал никакой. Его противник должен был быть обычным человеком.
Обычные люди не видят шинигами. И уж тем более не могут с ними сражаться.
Противник все еще стоял на одной ноге, когда Шухей весьма чувствительно ударил его под колено. Незнакомец взмахнул руками, пытаясь устоять на ногах — Шухей услышал, как у самого его лица рассекли воздух отнюдь не короткие ногти. В следующее мгновение его противник не удержал-таки равновесие и растянулся на полу.
Занпакто Шухея замер у горла поверженного врага. Наконец проморгавшись, он смог рассмотреть притихшего противника в подробностях. В этом ему помог немного смягчившийся свет, все еще озаряющий коридор.
— Рангику-сан… — выдохнул Шухей.
Недавний кошмар про горькую воду уже не казался таким страшным.
Привыкший всю жизнь контролировать и сдерживать себя, Шухей только что едва не убил женщину, к которой был неравнодушен.
Застонал рядом Хицугая. Быстро он, однако, пришел в себя — вряд ли прошло больше нескольких секунд.
Шухей убрал оружие и протянул Рангику руку.
Она приняла помощь, вложив в его ладонь тонкие сильные пальцы.
И тут же бросилась к Хицугае:
— Капитан! Мы нашли его!
Хицугая, как обычно, был до крайности упрям. Он даже не думал дожидаться помощи, как положено добропорядочному пострадавшему, и как раз пытался подняться, вцепившись в стенку и что-то вполголоса бормоча себе под нос.
— Ну зачем было нападать, я бы сама справилась! — поддерживая Хицугаю, упрекнула его Рангику. — Вы совсем себя не бережете!
— Ага, видел я, как ты справилась, — прокомментировал тот. Сплюнул кровью и попробовал поднять голову, чтобы взглянуть на Шухея: — Хорошо, что мы тебя нашли. Надо выбираться отсюда.
— Я…
— Элементарнейшее кидо, — Хицугая ткнул пальцем в шар света, висевший у них над головой. — Больше тут ничего не работает.
— Все дело в иллюзии, — поддержала Рангику. — В реальности ты бы никогда на нас не напал.
Шухей не был в этом так уверен. В конце концов, на Рангику он когда-то уже…
Сейчас было не время думать об этом.
Он протянул Хицугае и Рангику их подобранные занпакто, а потом без слов поддержал капитана десятого отряда с другой стороны.
— Ты не видел ничего странного? — с некоторой заминкой осведомилась Рангику, когда они двинулись дальше по коридору. Они с Хицугаей, похоже, вышли из бокового тоннеля впереди, оставив Шухея за спиной. В определенный момент Рангику, что-то заподозрив, обернулась — тогда-то и произошло столкновение.
— Нет.
— А мы здесь премилого призрака встретили, — сообщила Рангику. — Странного какого-то, на душу не похож. И высвободить его не удалось. Он заявил, что нам никогда не пробраться в комнату с саркофагом.
— Значит, нужно туда попасть, — решил Шухей. То, что это может быть ловушка, его мало волновало.
— И разобраться с призраком. Иначе нам из иллюзии не выбраться, — добавил Хицугая. — Кроме призрака, здесь вряд ли есть что-то… что мы можем воспринять по-разному.
— Мышедикобразы еще были, — поправила его Рангику. — Ну и твари!
— Коридор впереди ветвится, — Шухей остановился первым. — Куда пойдем — направо, налево, прямо?
Рангику и Хицугая одновременно воззрились на него: капитан десятого отряда — хмуро, его лейтенант — с моментально возникшей на губах улыбкой, не показывающей, впрочем, зубов. Потом посмотрели вперед. Подошли к каждому коридору по очереди.
Мнения разделились.
— Нам нужен левый коридор, — решительно сказала Рангику. — Я не чувствую реацу противника, но… поверьте моей женской интуиции.
— Нет, надо идти прямо, как и шли, — возразил Хицугая. — Сворачивать — дурная примета. Тем более — налево…
— Твое мнение? — Рангику взглянула на Шухея.
— Правый коридор, — лаконично ответил тот.
— Это ты нарочно? — осведомился Хицугая. — Чтобы ни с кем из нас не соглашаться?
— Пойдем прямо — будем ходить кругами. Левый коридор мне не нравится, — отчитался Шухей. — Плохой запах.
— Ладно, идем направо, — согласилась Рангику.
Они не успели пройти и десяти метров, когда потолок над их головами обрушился.
«Все же ловушка. Как и следовало ожидать».
Каменные плиты неслись к ним сверху. Поднявший взгляд Шухей ясно видел их — до последней трещинки.
Время будто остановилось. Для всех, кроме Шухея. Нет — просто замедлилось.
«Надо бежать».
Одной рукой Шухей крепко сжал локоть Рангику, второй бесцеремонно, но надежно ухватил Хицугаю за шиворот и со всей возможной скоростью покинул опасное место.
Он преодолел не такое уж большое расстояние, когда позади послышался оглушительный грохот — и время сразу возобновило привычный ход.
— Ух ты, — выдохнула Рангику. Шухей не спешил отпускать ее руку — с Рангику-сан станется броситься к обвалившемуся потолку и спровоцировать новый обвал. Так, из интереса. — Шунпо! У тебя получилось здесь его использовать. Мы с капитаном только кидо смогли, да и то — простейшее… Правда, оно работало тут как-то странно.
— Берегите уши! — перебил ее Хицугая, обнажая оружие.
Едва покинув ножны, занпакто зазвенели, отбивая атаку странных летающих тварей, сплошь покрытых длинными, острыми колючками.
— Мышедикобразы! — жизнерадостно сообщила Рангику, оказываясь рядом с Шухеем и прикрывая его справа. — А мы их уже били!
Похоже, твари были осведомлены о своем недавнем поражении не хуже Рангику и жаждали реванша.
— Уши! — напомнил Хицугая еще раз. — Их крик способен порвать барабанные перепонки…
Предупреждение было своевременным. Поняв, что просто истыкать незваных гостей шипами не получится, мышедикобразы решили применить свое коронное оружие — визг, и разинули пасти, готовясь закричать.
Мгновением раньше Шухей провел подсечку, заставляя Рангику потерять равновесие, одновременно вонзил занпакто в уже приоткрытую пасть ближайшей твари, выдернул меч и припал к полу, прикрывая ушные раковины. Мертвый мышедикобраз упал рядом секундой позже.
Рангику, лежащая неподалеку, и не думала зажимать уши — она готовилась применить кидо, а кровь, вопреки тому, что Хицугая сказал о воздействии крика мышедикобразов, не собиралась струиться из ее ушных отверстий.
«Если крик тварей не в силах повредить ей, то мне — и подавно».
Шухей на всякий случай прополз немного вперед, уходя с линии звукового обстрела, вскочил на ноги и, поудобнее перехватив занпакто, молча ринулся в бой.
Когда Рангику приготовилась использовать кидо, в живых остались только четыре мышедикобраза. И то одной из тварей Хицугая связал крылья при помощи собственного кидо, далеко не совершенного; после этого из обеих его ноздрей обильно хлынула кровь.
Мышедикобраз, обездвиженный, лежал на полу, а три остальные твари едва держались в воздухе, с трудом взмахивая отяжелевшими крыльями — Шухей ухитрился довольно серьезно ранить каждого из противников.
— Ну вы даете, — возмутилась Рангику. — Хоть десяточек мышедикобразов мне бы оставили, а!
Она «стряхнула» с кончиков пальцев заготовленный шар света — и оставшиеся в живых твари немедленно обратились в прах.
— Вы долго думали, — заметил Шухей, не спеша возвращать занпакто в ножны.
— Двадцать секунд! Ты же знаешь, на подготовку этого заклинания требуется максимум двадцать секунд! Совсем недолго, — с несколько наигранной обидой произнесла Рангику.
— Это как сказать. Капитан Хицугая, вы…
— Капитан! — спохватилась и Рангику, наконец обратив внимание на прислонившегося к стене, запрокинувшего голову и зажимающего нос Хицугаю. — Вы опять использовали кидо?!
Рангику сняла шарф и протянула его капитану:
— Вот, прижмите.
Она больше не дорожила этим шарфом. Нелепым, розовым. Она…
— Еще чего, — пробормотал Хицугая недовольно, хотя шарф взял.
Вообще, ничего смешного в этой ситуации Шухей не видел. Но у Хицугаи было такое непередаваемое выражение лица, а Рангику столь трогательно и непринужденно ухаживала за своим капитаном, что будто волна тепла прошла по телу Шухея — он не смог сдержать рвущийся наружу совершенно идиотский смех по-настоящему счастливого человека.
Рангику и Хицугая воззрились на него одинаково — как на сумасшедшего. Потом Рангику искренне улыбнулась в ответ — не размыкая губ, потом тоже засмеялась, деликатно прикрывая рот ладонью. Хицугая то ли не пожелал оставаться в одиночестве, то ли вдруг позволил себе развеселиться — в общем, какое-то время они смеялись втроем.
Пролетай здесь ненароком давешний призрак — счел бы их буйнопомешанными, как пить дать. И не особо ошибся бы…
Шухей сам себе удивлялся — насколько он, конечно, умел удивляться. Он давно забыл, как это — смеяться. Слишком боялся… навредить.
Он едва не убил Рангику недавно. А потом спас; но вину свою этим он не искупил. И никогда не искупит.
Он опасен.
Смех Шухея оборвался на полуноте.
— Пойдем, — он отвернулся от Хицугаи и Рангику, попытался заблокировать сознание от нежелательных воспоминаний, — пальцы, до боли сжавшиеся на рукояти по-прежнему обнаженного занпакто, побелели еще сильнее, хоть это и казалось невозможным — потерпел поражение, попытался вновь, опять не смог…
— Чего это он? — поинтересовался Хицугая сердито.
— Его поймешь… — вздохнула Рангику. Помолчала, будто к чему-то прислушиваясь, потом воодушевленно добавила: — Мне кажется, мы уже близко к цели! А на нас до сих пор никто не напал. Непорядок.
— Не каркай, сглазишь, — буркнул Хицугая.
А потом упал.
— Ему нужно отдохнуть, — заключила Рангику, подхватывая своего капитана. — Давай немного подождем. Наша цель совсем рядом — в соседнем коридоре…
— Рангику-сан, — сказал Шухей серьезно. Рангику вздрогнула, улыбка на ее лице поблекла, выцвела:
— Что?..
— Рангику-сан, — повторил он. — Вы очень… красивая.
Кира наверняка придумал бы комплимент поизящнее. Кира сказал бы, что нехорошо это — пользоваться критической ситуацией и бессознательным состоянием нежелательного свидетеля.
Но, как Шухей успел убедиться, Кира очень мало знал о женщинах.
И о том, как их защитить.
— Я не... — Рангику не договорила.
Шухей решил — хватит разговоров.
Жесткими пальцами сжав не особенно тонкие запястья, — чувствовалось, что их обладательница не была белоручкой, — он заставил Рангику замолчать, поймав ее губы своими.
Если бы она хотела, смогла бы вырваться. Она ведь все-таки была шинигами.
Но Рангику не стала вырываться. Она, кажется, не так возмутилась, как удивилась. И даже не подумала сопротивляться.
Шухей отстранился первым.
— Коридор оканчивается тупиком, — сказал как ни в чем не бывало. — А за тупиком, как я понял — наша цель.
— Правильно понял. — Рангику недоверчиво провела ладонью по губам. Взглянула на Шухея — ее глаза сияли, как путеводные звезды. Всплеснула руками: — Я думаю, мы не в тупике! Просто надо найти потайную дверь в каменной кладке… Вот поищу, пока капитан не очнется, — перевела взгляд на Хицугаю, вглядываясь в его разом осунувшееся, почти прозрачное лицо. — Присмотри пока за ним.
Шухей кивнул, и Рангику принялась увлеченно ощупывать тупиковую стенку.
— Мы в этой иллюзии все изменились, — говорила она по ходу дела.
— Думаете?
— Ты бы никогда не решился меня поцеловать, как бы я тебе ни намекала.
— Да, вы правы… Что?!
— И напиваться с тобой напивалась, — Рангику махнула рукой, — и голой перед тобой ходила, и просто… А ты как не понимаешь. Даже метод «ревнуй лейтенанта к его капитану» не срабатывал. Я, если честно, начинала думать, что ты того… с Кирой близко дружишь.
— Рангику-сан…
— Да?
— Вы бы никогда мне такого не сказали.
— Да, знаю. Но это ведь иллюзия. Здесь можно, — Рангику неожиданно с досадой пнула стенку ногой. — Тут нет никакой потайной дверцы! Сплошной камень... Жаль, что мы не призраки и пройти сквозь стену не можем! А ведь эта не-реацу так близко...
— Проверьте стены справа и слева, — порекомендовал Шухей.
— О! — Рангику с энтузиазмом последовала его совету. — У меня здесь будто сил стало больше. Хотя занпакто все равно высвободить не могу. Но это место… оно изменяет людей. Капитану вот от него очень плохо. Мне, наоборот, лучше, чем раньше. Я тут… не страдаю. А ты…
— Я?
— Ты себя не пытаешься загонять в жесткие рамки, как обычно.
— Это нехорошо, — Шухей покачал головой. — Я могу…
— Не бойся себя, — посоветовала Рангику. В следующее мгновение ее лицо будто солнечным светом осветилось: — Есть!
— Вы нашли выход отсюда?
— Кажется... Оттащи, пожалуйста, капитана от стенки, а то его еще придавит...
Убедившись, что Хицугае ничто не угрожает, Рангику нажала на камень, по мнению Шухея, ничем не отличающийся от остальных, и часть стены беззвучно отодвинулась в сторону, открывая проход в темное помещение. Повинуясь повелительному жесту Рангику, брат-близнец светящегося шарика, парящего над ее головой, устремился вперед.
— Комната, — разочарованно заключила Рангику, переглянувшись со спутником. — Обычная комнатушка. Маленькая. И никакого второго выхода!
— Может, он тоже замаскирован? — предположил Шухей. Бесчувственный Хицугая в качестве дополнительного груза его не тяготил.
Шарик остановился в центре комнаты. Рангику и Шухей переглянулись вновь — с тревогой.
Посреди комнаты находился обещанный саркофаг, который они сразу не заметили — видимо, потому, что он был черным. Притом у Шухея не возникло сомнений — саркофаг не вырезан из темного дерева и не выкрашен в черный цвет, а сделан из цельного камня.
— Пойдем? — неуверенно предложила Рангику, тоже рассматривая саркофаг. Все-таки для кого он сделан — для мужчины или женщины? Действительно, что ли, поближе подойти? Нет, Шухей пока не полностью утратил инстинкт самосохранения. — Или нет? Что-то мне этот гроб не сильно нравится... Постой, это же и источник той странной реацу!
— Комната? — Шухей уже знал ответ.
— Нет, гроб! И, хочу заметить, он не пустой! Там кто-то есть! — судя по выражению лица Рангику, ее этот факт не шибко радовал.
— Живой? — Шухей уже знал ответ.
— Не пойму, — нахмурилась Рангику. — Такое впечатление, что обитатель этого гроба никогда не был живым... Но он и не мертвый!
— Проверим? — Шухей уже знал ответ.
— Придется, — вздохнула она. — Если мы, конечно, хотим отсюда выбраться. Шухей... Можно тебе кое в чем признаться? Ты не станешь смеяться?
— Признавайся, — он догадывался, что она хочет сказать. Казалось, еще чуть-чуть — и он сможет с легкостью читать ее мысли.
— Мне страшно, — Рангику действительно выглядела немного испуганной. Шухею было непривычно видеть ее такой. — Тот, что в гробу... Я не хочу тревожить его покой, ни к чему хорошему это не приведет!
Шухей осторожно высвободил правую руку — по идее, Хицугаю он должен был удержать и левой — и приобнял Рангику за плечи. Она доверчиво прильнула к нему — видимо, поддержка пришлась очень кстати.
— Не бойся. Все будет хорошо. — Шухей понятия не имел, как успокаивать напуганных женщин, но понадеялся на благотворное, почти волшебное воздействие универсальной фразы «все будет хорошо», в которую готов был поверить. — Идем.
Стоило Шухею и Рангику войти в секретную комнату, как стена за их спинами немедленно встала на место — в лучших традициях какого-нибудь приключенческого или мистического романа. Жалко, обожающий приключенческие истории Хицугая находился без сознания — он бы оценил тривиальность ситуации.
— Что-то мне подсказывает — пока не разберемся с непонятной реацу, нам отсюда не выйти, — Рангику, кажется, немного приободрилась. Во всяком случае, испуганной она больше не казалась. — Хотя, может, потайной ход открывается в обе стороны? Или тут еще где-то стены отодвигаются... — у Шухея было впечатление, будто Рангику сама не верит в свои последние слова, продиктованные исключительно врожденным оптимизмом, но никак не способностью трезво оценивать ситуацию.
Сейчас, впрочем, Шухею было не до вдумчивого анализа положения, в котором они оказались. Проклятый саркофаг притягивал его как магнитом, ни о чем, кроме него, Шухей сейчас думать не мог. Саркофаг, саркофаг... Что-то здесь было не так, но Шухей никак не мог понять, что именно.
— Проверь, — предложил Шухей, сгружая Хицугаю на пол.
И подошел поближе к чернокаменному саркофагу.
— Только руками не трогай, — предупредила Рангику, послушно приступая к осмотру стен. — Знаешь, я есть хочу! Вроде всего пару-тройку часов назад ела — в гигае... И успела проголодаться, представляешь?
— Угу, — согласился Шухей, пристально изучая саркофаг. Вырезанное в камне лицо покойника пробуждало в нем неясные воспоминания, не воспоминания даже — рассеянные, путаные мысленные образы, собрать которые воедино не представлялось возможным. — Взгляни на саркофаг.
— В чем дело? Не дергай меня, я еще с потайными ходами не разобралась! — возмутилась Рангику.
— На крышке — руны, — сообщил Шухей.
В мгновение ока очутившись рядом со спутником, Рангику воззрилась на непонятные Шухею письмена со священным ужасом.
— Ты их понимаешь… Рангику? — обращаться к ней так фамильярно было странно, но Шухей подумал, что сможет привыкнуть.
— Да, — однозначно, в этом варианте реальности Рангику чувствовала больше, чем он или капитан Хицугая. — Если объединить то, что я поняла… Тут написано что-то вроде: «Двое — единое целое; при жизни и после смерти, как личность их двое, как тело — одно. Раздели с ними плоть и стань их частью».
Шухей колебался. Ему ужасно хотелось дотронуться до саркофага, но сделать это не позволял здравый смысл.
— Это все? — уточнил Шухей, окинув взглядом саркофаг. Руны покрывали почти всю поверхность «гроба», как Рангику непочтительно высказалась о последнем пристанище «двоих».
— Это все, что я смогла перевести! — ответила Рангику. — Можешь сам попробовать, — это предложение было высказано несколько язвительным тоном. Похоже, Рангику собственное поражение радости тоже не доставило.
— У меня есть идея получше. — Шухей осторожно вытянул руки над саркофагом — строго параллельно его поверхности. — Отойди, пожалуйста. И капитана Хицугаю от саркофага убери.
— Что ты собираешься делать? — мигом позабыв о своей обиде, встревожилась Рангику. — Надеюсь, ты не намереваешься открыть гроб?!
— Всему свое время, — пообещал Шухей.
— Нечего запугивать! Лучше не делай этого! — Рангику явно не обрадовала его затея. — Как мне перед командованием Готей-13 отчитываться...
— Ну вот, одной фразой испортили впечатление от такой прочувствованной речи, — с изрядной долей иронии посетовал Шухей. Он снова перешел на формальное обращение. Кончики пальцев стало покалывать — он не вполне понимал, почему, но знал, что все делает правильно. — Как не стыдно, Рангику-сан.
— Я тебя иначе... впечатлю! — пригрозила Рангику. — Когда мы выберемся, так просто я от тебя не отстану.
Шухею стоило немалых трудов не вздрогнуть.
Эмоции — зло.
То, что говорила Рангику, было похоже на иллюзию. И это настораживало.
— Все. Я тебе не мешаю, — объявила Рангику, демонстративно отволакивая своего капитана в дальний угол. Шухей попытался размять пальцы... и внезапно осознал, что не может этого сделать.
Его будто парализовала неведомая энергия. Кидо? Нет, не совсем. Хотя очень похоже на эффект от заклинания.
— Давно не виделись, — поздоровалась с кем-то неунывающая Рангику. Шухей молчал. Ему было не до соблюдения правил вежливости.
Борьба со сковавшей его энергией напоминала отчаянную схватку с превосходящим в количестве и умении противником, схватку не на жизнь, а на смерть. И одновременно — работу химика, в которой единственная лишняя капля того или иного реактива может привести к летальному исходу.
Нельзя ошибиться. Нельзя затягивать сражение. Медленно, но не слишком. Наверняка. Осторожно, но решительно. Бесповоротно.
— Можешь обернуться. Потом — снова замри, — прозвучал тихий шелестящий голос, отдаленно напоминающий шуршание дорогой шелковой материи.
Шухей покорно повернулся лицом к Рангику и ее загадочному знакомому. Сил говорить у него не было — немая, без звона скрестившихся клинков и воинственных выкриков, битва с заклинанием немилосердно выматывала — поэтому Шухей смог приветствовать знакомого понаслышке
(премилого призрака)
духа лишь взглядом.
Призрак — мягко светящийся жемчужно-белым человеческий силуэт с полыхающими багровым глазами-плошками, вокруг которых поблескивали прозрачные капли ядовито-зеленого гноя — настороженно глянул на Шухея в ответ.
«Только бы не вздумал проверять заклинание!»
Похоже, дух был полностью уверен в надежности своих чар, так как перевел взгляд на Рангику, и настороженность очень быстро покинула его, сменившись вполне человеческим желанием пообщаться. Заговорил он первым.
— Надо же, — призрак посмотрел сначала на бессознательного Хицугаю, потом на Шухея, затем вновь сфокусировал взгляд глаз-плошек на Рангику. — Твой спутник что, делением размножился?
— Мне мои спутники дороги! Оба.
— Где ты подцеп... нашла второго? — вовремя исправился призрак. Отставать от Рангику он явно не собирался.
Та склонила голову набок:
— Как… ты не знаешь?
Видимо, что-то в ее словах натолкнуло призрака на правильную мысль. В следующий момент дух вытаращился на Шухея так, будто у того выросла вторая голова.
— Он — иллюзия, — сказала Рангику внезапно. Совсем другим, почти больным голосом. — То, чего я хочу. Здесь все — так, как я хочу. Это — мой сон.
Шухей почти слышал, как трещит, готовая разорваться, паутина опутывающего его обездвиживающего заклинания. Осторожнее, осторожнее... Сейчас надо быть особенно осмотрительным.
— Теперь-то тебе понятно, как я его подцепила? — осведомилась Рангику без всякого превосходства.
— Но все еще непонятно, каким образом. — Призрак продолжал смотреть на Шухея — и это был очень нехороший взгляд. Стоило немалых усилий не выдать себя — охраняющие заклинание магические нити безжалостно вгрызались в сознание, боль была почти невыносимой. Чем-то это напоминало ощущения от выбитых зубов: крошево костей, исполосовавшее язык и нёбо, острый сладковато-соленый привкус собственной крови во рту, оставшиеся в деснах, пульсирующие болью обломки…
Бесконечная боль.
— Много у тебя таких... иллюзий?
— На мой век хватит, — беззаботно отозвалась Рангику. — Я не слишком требовательна.
— Тогда, полагаю, ты наконец-то примешь уготованную тебе мученическую смерть с надлежащим смирением? — призрак и не думал злорадствовать, но сочувствия в шелестящем голосе тоже не слышалось. — Теперь ты не сможешь применить никакие чары... И твои спутники — тоже. Я позаботился об этом.
— Мои спутники не сумели бы применить кидо, даже предоставь ты им такую возможность, — с подкупающей откровенностью призналась Рангику. — Капитан в обмороке, и в ближайшую неделю вряд ли сможет что-то сделать. А... второй мой спутник не чувствует здесь реацу. В этом и проявляется его иллюзорность.
— Это правда, — ворчливо согласился призрак. — Но здешних нетопырей победил — почти без твоей помощи.
— А-а, так вот как они назывались… Тебе так интересно его обсуждать? — хмыкнула Рангику. — Сам же говоришь: он — один из многих моих иллюзий. Лучше расскажи, что значит «Двое — единое целое; при жизни и после смерти».
— При жизни нас было двое в одном теле, — дух, казалось, был удивлен столь глупым вопросом. — Две личности. Нас преследовали. Пытались… лечить. Потом мы вырвались на свободу. Мы убивали. Потом убили нас. Но мы остались. Он заманивает. Я поглощаю. Раздели с нами плоть.
— Видишь ли, — задумчиво сказала Рангику, — я не фанатичка. Я безмерно уважаю чужие верования… но их искажения не потерплю.
В следующую секунду Шухей плавно подался назад — и крышка саркофага упала на пол, каким-то чудом не разбившись.
Ничего не произошло.
Первой сообразив это, Рангику не растерялась, запустив в призрака пучком из каких-то засушенных цветочков и парочкой черепов, которые по размеру более всего напоминали мышиные, а по форме — человеческие. И высушенный букетик, и черепа она вынула прямо из воздуха одним привычным движением — будто меч из ножен. Духу такой знак внимания со стороны Рангику явно не пришелся по вкусу; зашедшись сухим надрывным кашлем, призрак попятился, наполовину вписавшись в стенку.
@темы: Рейтинг: PG-13, Категория: гет, МиниБэнг-2014, Персонаж: Хисаги Шухей, Персонаж: Мацумото Рангику
-
-
13.06.2014 в 21:26Поскорее встав в полный рост, Шухей сосредоточил все внимание на злющем как растревоженный пчелиный рой духе. Призрак попытался испепелить его взглядом, не смог и метнул в противника еще один сгусток пламени — на этот раз зеленого.
Шухей не стал уклоняться или демонстрировать акробатические трюки. Интуиция подсказывала ему — это не поможет.
Нельзя скрываться от опасности, хотя подставляться тоже нельзя. Нужно собраться с духом, с силами и на узкой горной тропинке, лицом к лицу, без тени страха встретить врага. И победить. Иначе зачем вообще сражаться?
В миллиметре от протянутой навстречу руки Шухея пламя помедлило. Остановилось. И медленно, словно колеблясь, опустилось на раскрытую ладонь.
— «Иллюзия»! — почти истерически передразнил Рангику призрак. — Обманщица...
— Не смей называть ее так, — неожиданно властно распорядился Шухей. У него возникло странное чувство раздвоенности: будто со стороны доносился до Шухея его собственный уверенный голос.
Глаза призрака становились все больше и больше — теперь они уже напоминали не плошки, а суповые тарелки.
— Моя иллюзия… — всхлипнул он.
— Это не твоя иллюзия, а наша, — сказал Хицугая. Пока Шухей и Рангику разбирались с призраком, он успел очнуться. И тоже готовил для врага сюрприз.
— Возвращайся в Сообщество Душ, — Шухей скомкал сгусток зеленого пламени в ладони, и не обжигающий магический огонек, на прощание недовольно полыхнув, погас.
Шухей больше не был себе хозяином. И ничего не мог с этим поделать, невзирая на многократные попытки возобновить самоконтроль.
Не хотел. Так будет вернее.
Да. Уходи. Смерть встретит тебя как желанного и долгожданного гостя, с нею ты наконец обретешь счастье, мятущаяся душа, даже после смерти тела вынужденная неотвязно следовать за Пустым, в которого превратился беглый преступник-шизофреник после смерти.
Две личности, две души, неразрывно связанные. Обе испорченные. Но если одна похожа на сгусток мрака, то вторая напоминает обычный призрак. В этом — разница, отличие от обычного Пустого.
— Ты что, очумел?! — не вмешайся так не вовремя Рангику, призрак наверняка повиновался бы Шухею. Но встревоженный возглас, адресованный Шухею, привел в чувство и его, и духа. Они оба вспомнили, кем привыкли себя считать, в чем заключаются их обязанности, и приступили к делу. — Это ведь… так не… мы тоже!..
Шухей оказался за саркофагом раньше, чем понял, что случилось. Потому боевое заклинание призрака не причинило ему никакого вреда, саркофаг. Шухей успел отпрянуть, перекатиться по полу и избежать незавидной участи быть раздавленным. Из каменного саркофага вывалился полусгнивший деревянный антропоидный гроб, а из моментально треснувшего и буквально на глазах распавшегося на отдельные дощечки гроба…
Шухей распахнул глаза.
И каменная, и деревянная, и внешняя, и внутренняя домовины увековечивали изображение погребенного тут некогда человека, что, вообще-то, было неслыханной роскошью. Кажется, этот факт и насторожил Шухея с самого начала. От Киры, с которым они когда-то вели идиотскую «умную» беседу о способах погребения, Шухей знал — внешний, каменный гроб при таком типе погребения не повторяет форму тела человека, в отличие от гроба внутреннего, чаще всего изготовленного из дерева. Собственно, внутренняя домовина и называлась «саркофагом», внешняя носила гордое имя «ковчега»...
А тут — саркофаг в саркофаге. Странно. Очень странно. И трудоемко — сколько сил пришлось приложить резчикам по камню, чтобы придать каменному гробу антропоидную форму! Видно, покоящийся тут мертвец был очень важен в глазах хоронивших его людей. Тогда почему они ограничились тем, что положили своего кумира всего в две домовины? Обычно чем большим почтением пользовался усопший при жизни, тем в большее количество гробов и ковчегов помещают его бренное тело после смерти. И при этом, между прочим, труп пытаются как можно дольше сохранить в неповрежденном состоянии, бальзамируют и заворачивают в бинты, пропитанные специальными зельями и снадобьями.
Здесь же никаких бинтов не было.
В гробу лежала Рангику. Ее лицо было бледным и неподвижным, будто белый мрамор; она не дышала.
Она была мертва.
Но ведь только что стояла здесь. Как такое возможно?
Шухей перевел взгляд на то место, где мгновением раньше была Рангику, и никого не увидел.
— Мацумото пропала, — крикнул Хицугая, — ей удалось! Она выбралась из иллюзии.
— Я бы так не… — Шухей замолчал.
В руках неподвижная Рангику сжимала достаточно длинный, но легкий даже на вид лук. Не боевой, не в рост человека — охотничий, длиной немногим более метра, составной. Плоские ламинированные плечи, склеенные, насколько мог судить Шухей, из перемежающихся слоев благородной древесины, — притом разных пород — и вываренных жил, очень точно изогнутые грифы, к которым крепилась шелково-конопляная тетива... Лук не был снабжен излишней, по мнению Шухея, инкрустацией, не был усилен роговыми накладками или обклеен берестой и вообще выглядел просто и незамысловато.
Но это был самый лучший лук в мире, Шухей мог бы поклясться в этом. Самый надежный. Самый удобный.
Идеальный.
У лука даже тетива не истлела, а дерево так вообще выглядело как новенькое — готовое ощутить на отполированной частыми прикосновениями «рукояти» ладонь нового хозяина. Плоский колчан с целыми, будто неподвластными времени стрелами крепился к нижнему плечу лука с помощью обычного ремня, тоже не выглядящего древним. Такой колчан надо крепить к бедру, за спину забросишь — не сможешь сразу стрелу вытащить...
Это не был саркофаг для человека. «Мертвая» Рангику была как тот гигай на грунте, не настоящая.
Это был саркофаг для лука. Вовсе не труп защищала реацу-что-не-реацу, которую чувствовала тут Рангику настоящая. Нет, она оберегала лук — прекрасное и старинное оружие, которое было вовсе не прочь вновь обрести владельца.
— Шухей! — Хицугая спешил на помощь; несколько картинный взмах призрачной руки — и он отлетел к стене.
Дух стоял над лежащим Шухеем, и рот-щель его кривился в подобии удовлетворенной улыбки. Как-то отчужденно Шухей понял: вот она, смерть. Совсем не мучительная. Быстрая и милосердная. Такой смерти можно даже позавидовать — ведь он успел увидеть настоящую красоту. И даже поцеловать Рангику-сан...
Рангику!
Призрак убьет и ее?
Не будет этого. Скорее, дух исчезнет сам.
Кстати, что это он там шепчет, создавая третий по счету сгусток пламени — теперь уже фиолетовый?
— Двое — единое целое; при жизни и после смерти…
У этих слов должен был быть совсем другой смысл.
Пальцы правой руки Шухея сомкнулись на чем-то гладком, сухом и теплом. Ладонь соскользнула чуть ниже — и совершенно естественным движением легла на рукоять лука.
— Как личность их двое, как тело — одно. Раздели с ними плоть и стань их частью!
— Я буду частью… только того, что выберу сам!
Два голоса слились в один.
Встретившись с выставленным плечом лука, фиолетовый огонь потускнел, задрожал и погас, не обуглив даже квадратного миллиметра деревянной поверхности.
Призрак удивленно захлопал полупрозрачными ресницами. Багровое пламя в глазах-плошках становилось то ярче, то тусклее — в зависимости от того, были подняты или опущены призрачные веки.
Шухей отцепил от лука колчан. На ощупь извлек первую попавшуюся стрелу — трехперую, треугольную по сечению лезвия. Наложил на тетиву. Слегка приподнялся с пола. Прицелился в духа, благо это было несложно. И — мягко отпустил тетиву.
Человек ничего не смог бы противопоставить выстрелу в упор. В таких случаях и кольчуга не спасет...
Но призрак человеком уже не был. Притом довольно давно. А духам обычные стрелы не помеха.
Хицугая неподалеку вяло попытался отлепиться от стенки. Его усилия отчасти увенчались успехом — Хицугая сполз по стене вниз, впрочем, не оставляя за собой кровавого следа, что внушало надежду.
Стрела не пролетела призрака насквозь, как того следовало ожидать, а вонзилась ему прямо в сердце. Вернее, в то место, где у существ из плоти и крови обычно бывает сердце.
Струйка призрачной крови потекла из-под вполне материального древка.
Дух открыл рот-щель. Закрыл. Опять разинул — с таким искренним, обиженным, неподдельным, а оттого — едва ли не потешным изумлением, что Шухею почти стало его жаль.
-
-
13.06.2014 в 21:26И взвыл. Он не мог понять, в чем дело. Он не хотел прекращать свое «мучительное» существование, он боялся Сообщества Душ...
Он был человечен, несмотря на внешность, а оттого — слаб.
Медленно, сантиметр призрачной субстанции, заменявшей привидению плоть, за сантиметром, не прекращая надрывно подвывать — как же так?! как это могло произойти?! — обреченный дух истаивал.
В последнюю очередь исчез разверстый рот с неясными очертаниями полупрозрачных губ. Стрела, до этого как-то державшаяся в воздухе, немедленно упала на пол.
Шухей посмотрел на лук в своих руках — и не смог сдержать восхищенной, благодарной улыбки.
Впрочем, улыбка быстро покинула лицо воспитанника Шухея, стоило ему взглянуть на лежащего рядом Хицугаю.
«Надо помочь ему. Но как?»
…— Шухей! — кто-то достаточно чувствительно лупил его по щекам. — Эй, Шухей, очнись! Ну же!
Он открыл глаза.
По щекам его била Рангику. Он всегда знал, что у нее тяжелая рука.
— Что… — он сел, недоуменно оглядываясь.
Кажется, именно в этом переулке все началось. Они заметили темное облако, а потом…
Вокруг, кстати, было темно. Не из-за облачка; пока они находились в иллюзорной реальности, стемнело. В небе появилась почти полная луна.
— Капитан Хицугая без сознания, — сказала Рангику ровным голосом. Она не улыбалась и не была такой эмоциональной, как та, другая, бесшабашная, Рангику-иллюзия.
Это была настоящая Рангику.
— Он высвободил банкай… атаковал, но потом… — а вот теперь ее голос сорвался.
— Я не освоила банкай. Только ты… — она говорила быстро и встревоженно; за ее спиной Шухей заметил то, чего не видел сперва.
Пустого. Огромного, похожего на куст из щупальцев черно-фиолетового цвета. Где-то за щупальцами, видимо, была дыра. Но где именно…
— Я же убил его, — сказал Шухей пораженно. — Я же убил призрака.
— Ты убил свою иллюзию! Настоящий Пустой — вот он. Их двое, — Рангику держалась за свой занпакто. — Этот был защищен иллюзией. Теперь мы добрались до него настоящего. Если мы его не остановим… он разрушит город. Я не… берегись! — она отпрыгнула в сторону, не выпуская его рук; удар щупальцев пришелся на то место, где они только что находились. Неподалеку Шухей увидел бессознательного Хицугаю. Должно быть, Рангику оттащила его подальше. Позаботилась о своем капитане в первую очередь…
Завершить мысль Шухей не успел. Невероятной мощи удар выбил воздух из легких; лезвие луны ударило его в висок.
Потом он понял, что стоит на одном колене, упираясь в землю занпакто. По щеке Шухея струилась кровь, и он не знал, живет он еще или уже умер.
Рангику была жива. Он верил; он надеялся на это.
— Шухей! — она возникла перед ним, разведя руки в стороны, будто собиралась обнять, а потом начала падать вперед — медленно и оттого еще более страшно.
Шухей поддержал ее прежде, чем понял, что происходит. Помогать раненым в бою товарищам — почти рефлекс…
Дошло до него секундой позже, когда он рукой ощутил мягкость ее груди.
Это же Рангику. Рангику-сан.
Она ранена.
Она умирает.
В сознании Шухея будто лопнула какая-то струна.
Бережно опустив Рангику на землю, Шухей обнажил занпакто.
Кажется, чуть позже Хицугая все-таки очнулся.
Шухей не помнил — он в первый раз полностью потерял над собой контроль.
***
Все началось с «кроликов» из яблок на тарелке, в больнице Уноханы, куда Шухей и Мацумото дружно угодили. Именно тогда Хицугая понял.
Хицугая не собирался их навещать — слушать непрекращающееся воркование было почти так же тошно, как и непроизвольные стоны боли, которыми то Мацумото, то Шухей время от времени разражались. Капитан Унохана, впрочем, ничего против не имела — пусть воркуют. И стонут.
А затащила в больницу Хицугаю Хинамори. Хотя он, конечно, отпирался как мог.
— Нужно принести им яблок! — настояла Хинамори. — Разве нет, Широ-тян?
Хицугая не смог ей отказать.
И потом очень пожалел — смотреть, как Мацумото нарезает яблоко «кроличьими ушками», морщась от боли, когда думает, что никто не видит, а потом кормит Шухея этими яблоками с рук, оказалось совершенно невыносимо.
Эти сопли были похуже паршивой иллюзии, в которой Хицугая даже банкай не мог высвободить.
Он покосился на Хинамори, с улыбкой наблюдавшую за этой сладкой парочкой, и тяжко вздохнул.
Иллюзии не так и ошибались, в конце концов; что в них, что рядом с Хинамори Хицугая чувствовал себя совершенно беспомощным.
-
-
14.06.2014 в 03:35-
-
14.06.2014 в 03:44-
-
14.06.2014 в 18:11-
-
14.06.2014 в 18:19-
-
15.06.2014 в 11:34А вот фик совсем не понравился - много воды, герои какие-то неприятные, Мери Сьюшная Рангику.
Совсем не мое.
-
-
15.06.2014 в 18:29Когда я впервые увидела этот рисунок, то плясала от восторга